ЭПОС — повествовательный род литературы, наиболее “объективный” и универсальный, практически не ограниченный в объеме произведений и количестве персонажей, диапазоне тем. Лишь эпические произведения могут насчитывать сотни, даже тысячи страниц, сотни персонажей, как “Война и мир” или “Тихий Дон”, хотя могут быть и совсем короткими рассказами всего с двумя главными героями, как бунинский “Солнечный удар”. Очень подробно могут быть показаны события нескольких дней (“Преступление и наказание” Ф.М. Достоевского за исключением эпилога) и коротко, но выразительно — события нескольких лет, за которыми просматривается вся жизнь героя (“Судьба человека” М.А. Шолохова). Эпос включает в себя специфические признаки драмы и лирики в гораздо большей мере, чем они — элементы эпоса. Он воспроизводит с любой степенью детальности и бытие, и сознание людей. Психологизм литературы XIX—XX вв. (см.: Характер) — свойство именно эпических произведений, хотя вообще выражение психологии исконно было присуще в основном драме и особенно лирике.
Эпос отличается прежде всего наличием повествователя или рассказчика и дистанцией между ним и читателем: эпическое действие уже произошло, отодвинуто в реальное или условное художественное прошлое (даже если сюжетное время — будущее, персонаж, как правило, “сказал”, “пошел” и т.д. — в прошедшем времени), а лирическое переживание и драматическое действие словно сиюминутны (тоже независимо от сюжетного времени: в комедии В.В. Маяковского “Клоп” картины из настоящего и будущего сценически идентичны). Повествователь, в большинстве случаев “всеведущий” — он знает любую мысль, любое чувство в принципе любого из персонажей, — выбирает, о чем и как сообщить читателю: степень подробности, полноты, “наглядности”, мотивированности сообщаемого зависит только от него, но создается иллюзия многообразной объективной жизни. Авторское присутствие бывает и более активным, выражающимся в буквальном комментировании происходящего, вынесении прямых оценок. Иногда это целые лирические или публицистические пласты текста (“Евгений Онегин”, “Мертвые души”, “Война и мир”).
“Голос” повествователя может находиться в разных соотношениях с “голосами” персонажей — от всецело монологического построения произведения (см.: Монолог) до тех или иных форм “разноречия” (см.: Речь художественная). Ho авторская речь в эпосе объемлет собой все речевые формы, вбирает их в себя.
Изначально эпосом назывался наиболее древний и фундаментальный эпический жанр, точнее, жанровый тип — героические (частично мифологические) поэмы, песни и сказания, фольклорные и раннелитературные. Классический эпос — “Илиада” и “Одиссея” Гомера. Русский народный героический эпос не сложился в одно или два больших произведения, остался в виде отдельных, хотя и циклизующихся, песен — старин, которые фольклористы XIX в. назвали былинами.
В течение многих веков героическая поэма признавалась основным эпическим жанром, наиболее почитаемым среди жанров всех родов. Литературные староверы не признали поэмой “Руслана и Людмилу” (1820) А.С. Пушкина, недостаточно для них серьезную и порывавшую со всеми канонами классицизма, и сам Пушкин согласился на то, чтобы его романтическая поэма “Кавказский пленник” вышла в 1822 г. с “прозаизирующим” жанровым подзаголовком “повесть”. “Петербургской повестью” назвал он в 1833 г. и важнейшую свою поэму “Медный всадник”. Благодаря Пушкину определение “повесть в стихах” стало почти таким же почтенным, как “поэма”. Лермонтовская философски насыщенная поэма “Демон” — “восточная повесть”, состоящая, как и “Кавказский пленник” и “Медный всадник” (но в отличие от “Полтавы”, частично воспроизводящей одическую традицию XVIII в.), из “частей”, а не “песен”. Последнюю же свою поэму, откровенно приземленную, “Сказка для детей” Лермонтов начал словами: “Умчался век эпических поэм, / И повести в стихах пришли в упадок.../ Кто виноват, кто прав — уж я не знаю, / А сам стихов давно я не читаю...” Опубликовав “Героя нашего времени” (1840), Лермонтов определенно намеревался перейти в основном к прозе. Н.В. Гоголь, назвав “поэмой” прозаические “Мертвые души”, отчасти иронизировал (см.: Иронии), но и подчеркивал серьезность, возвышенность своего замысла. Впоследствии слово “поэма” не раз применял к прозе Ф.М. Достоевский (например, “поэма” о великом инквизиторе в “Братьях Карамазовых”).
Большой стихотворный жанр, каковым примерно с середины XIX в. стали считать всякую поэму, классицистическую, романтическую или реалистическую, кардинально обновил Н.А. Некрасов. Он “прозаизировал” поэму, ввел в нее народную, крестьянскую жизнь. Уникальна его крестьянская эпопея “Кому на Руси жить хорошо”. Некрасов — автор и первых чисто лирических поэм “Тишина”, “Рыцарь на час”. Лиризация жанра, начатая романтизмом, после Некрасова была закреплена в XX в. В.В. Маяковским, М.И. Цветаевой, А.А. Ахматовой. Жанр превратился почти в свою противоположность.
Аналогичная метаморфоза произошла с главным жанром литературы Нового времени — романом (см.: Проза). Из несерьезного, развлекательного жанра он постепенно превратился в самый значительный, наиболее адекватно воплощающий возможности эпического рода. Великий русский реалистический роман сформировался почти без опоры на предшествующую романную традицию, тем более отечественную. Пушкин синтезировал в стихотворном “Евгении Онегине” прежде “низкий” жанр романа и “высокий” жанр поэмы, повлияв тем самым на последующую русскую прозу гораздо больше, чем своими повестями или единственным законченным романом “Капитанская дочка”, который находился еще в русле “вальтерскоттовского” исторического романа (см.: Романтизм). Последователи Пушкина пошли в прозе нетрадиционными путями. М.Ю. Лермонтов издал роман в повестях и рассказах, Н.В. Гоголь — поэму в прозе, А.И. Герцен — публицистический (“беллетристический”, по терминологии В.Г. Белинского) роман “Кто виноват?”, а впоследствии выдающуюся книгу художественных мемуаров “Былое и думы”. Первый русский классический роман как таковой — “Обыкновенная история” (1847) И.А. Гончарова. И.С. Тургенев чаще называл свои небольшие романы (публиковавшиеся с 1856 г.) повестями и лишь в 1880 г., когда после произведений Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского стало окончательно ясно, что роман является высшим завоеванием художественной культуры, издал их все шесть с этим жанровым обозначением. Впрочем, Толстой и Достоевский далеко отошли от романной традиции. Первый, написав “Войну и мир”, создал небывалый синкретический жанр романа-эпопеи (определение XX в.), совместив ранее несовместимое: романное начало, выдвигающее на первый план главного героя, индивидуальность, и эпопейное, отражающее субстанцию народного бытия; второй дал уникальную жанровую модификацию “романов-трагедий”.
На рубеже XIX—XX вв. реалистический роман переживает кризис (ни одно произведение М. Горького или И.А. Бунина нельзя безоговорочно отнести к этому жанру), но ярко представлен символистский роман; высшее достижение здесь — “Петербург” Андрея Белого (1916). В последующей литературе XX в. роман проявил себя достаточно полно и разносторонне, но наиболее значительные произведения, обычно относимые к этому жанру, шире даже самых широких его критериев: “Тихий Дон” — роман-эпопея, ни в чем на него не похожее произведение “Мастер и Маргарита” синтезирует особенности многих жанров начиная со средневековых мистерий и даже еще более ранних народных смеховых действ.
Теоретики литературы разграничивают основные прозаические жанры XIX—XX вв. — роман, повесть, рассказ — прежде всего по объему текста или по объему сюжета. Исторически было не так. В Древней Руси повестями назывались самые разные повествовательные произведения. Они были небольшими. Небольшими и более серьезными, чем романы XVIII в., были повести и у обновившего этот жанр в 3790-е гг. Н.М. Карамзина, а затем и у прозаиков-романтиков, но у некоторых из них, например у А.А. Бестужева (Марлинского), повести стали расти. “Тарас Бульба” Гоголя по объему уже приближается к романам 1830-х гг. Однако повесть все еще не осознавалась как “средний” жанр между романом и рассказом. В XIX в., особенно в первой половине, “рассказом” называли манеру повествования в разных жанрах, включая басню. Так, автор “Чтений о словесности” (1837—1843) И.И. Давыдов писал: “В басне должно различать содержание и рассказ. Содержание ее составляют действие и нравоучение... Крылов, в отношении к живописи, иногда приближается к Дмитриеву, но никогда его не превосходит: в замене этого, басни его отличаются повествованием, рассказом. Там, где нужна живая, современная речь — Крылов удивителен. Таков образцовый рассказ в Демьяновой ухе...”. Давыдов неосновательно отдает предпочтение баснописцу-сентименталисту И.И. Дмитриеву в “живописи”, т.е. словесной изобразительности, однако вполне справедливо хвалит И.А. Крылова как повествователя. Повествование и рассказ здесь синонимы.
Постепенно рассказ превращается в довольно неопределенный прозаический жанр. Пока он может быть больше повести и даже иного романа. Часто это лишь слегка беллетризованное изложение эпизодов истории или биографий исторических деятелей (последний адресат Пушкина А.О. Ишимова, А.Н. Майков, А.С. Суворин, Н.С. Лесков, историки С.М. Соловьев, Н.И. Костомаров). Различаются прозаические жанры главным образом степенью “литературности”. Роман все еще мыслится как наиболее литературное произведение с развитым сюжетом, завязкой, развязкой и т.д., повесть — как жанр более свободный и в этом смысле более близкий к первичной реальности, рассказ — как еще более свободный, построенный на менее обработанном материале, в собственно художественном варианте часто предполагающий рассказчика, далекого от автора (в “Герое нашего времени” непосредственно записанные повести — вошедшие в “Журнал Печорина” “Тамань”, “Княжна Мери” и “Фаталист”, а первоначально рассказанная Максимом Максимычем “Бэла” — рассказ; “Максим Максимыч” занимает промежуточное положение: внешне это повесть, написанная офицером-путешественником, но сюжет здесь значительно менее развит, чем в “Бэле”). Слова “повесть” и “рассказ” различались так же, как глаголы “повествовать” и “рассказывать”, — не по смыслу, а стилистически: повествование есть нечто более “высокое” и основательное, чем рассказывание. Наконец, самым свободным, наименее литературным жанром считался очерк, т.е., буквально, набросок: предмет, о котором шла речь, как бы предварительно “очерчивался”. На практике это разграничение соблюдалось не всегда. Если “рассказы из русской истории” собственно художественной литературой не были, то очерки Н. Щедрина (М.Е. Салтыкова) были высокохудожественными, он предпочитал этот жанр всем другим и даже составил из очерков свои романы “Господа Головлевы” и “Современная идиллия”.
Судя по жанровым подзаголовкам произведений Н.С. Лескова, даже в последней трети XIX в. рассказ мог быть больше повести. Это теперь не обязательно “сырой” материал, Лесков может и только стилизовать его. Типичный пример — “Тупейный художник. Рассказ на могиле” (1883). Устное изложение происшествия, которое мыслится реально бывшим, здесь уже художественный прием. То же касается сказа “Левша” (1881), произведения, разумеется, абсолютно литературного, но утрированно стилизующего устную речь неизвестного народного рассказчика. Лишь А.П. Чехов, став классиком малого и среднего жанров (причем у него произведение малого жанра, как “Ионыч”, может охватывать, по сути, историю жизни), закрепил в читательском сознании разграничение рассказа и повести по объему. В XX в. сторонник разграничения жанров по особенностям содержания и объему сюжета, а не просто по объему текста — А.И. Солженицын, не принявший определения его большого рассказа “Один день Ивана Денисовича” как повести, что было сделано при первой журнальной публикации для придания ему дополнительного веса. Самое большое в русской литературе произведение “Красное Колесо”, которое состоит из “узлов”, отражающих исторические события 1914—1917 гг., Солженицын назвал не романом-эпопеей, а необычно, ввиду его жанровой уникальности, — “повествованьем в отмеренных сроках”.
Жанр рассказа в XX столетии получил достаточно разнообразную реализацию. Это творчество И.Э. Бабеля, М.М. Зощенко, К.Г. Паустовского, Ю.П. Казакова, В.М. Шукшина и др. В теории литературы от рассказа отделяется новелла — как его разновидность или вполне самостоятельный жанр. Новелла характеризуется острым сюжетом, часто парадоксальным, композиционной отточенностью, отсутствием описательности. Ho в русской литературе между собственно рассказом и новеллой провести четкую грань часто невозможно.
В советское время некоторые писатели, в частности В.В. Быков, Ю.В. Трифонов, В.Г. Распутин, проявили себя преимущественно, а то и исключительно в жанре повести, вероятно, не без влияния того факта, что к более обширным произведениям предъявлялись и большие идеологические претензии.