ПОРТРЕТ литературного персонажа — “описание его наружности: лица, фигуры, одежды. С ним тесно связано изображение видимых свойств поведения: жестов, мимики, походки, манеры держаться” [5, с. 296].
В литературе с ее невещественными словесными образами портрет помогает выделить персонаж из числа других и выполняет характеристическую функцию, в Новое время — преимущественно социальную и психологическую. Тот факт, насколько персонаж красив, для сюжета может играть роль, а может и не играть. В “Евгении Онегине” портрет пустоватой Ольги значительно конкретнее портрета душевно глубокой Татьяны. В прозе Пушкин обычно вообще обходится без портретов. Лермонтов же дает подробнейший портрет Печорина, но не в рассказе недалекого Максима Максимыча, а тогда, когда его видит умный повествователь, сопровождающий свои наблюдения психологическими комментариями.
Портрет тургеневского Базарова, принадлежащий к экспозиционному типу описаний, т.е. даваемый при первой встрече читателя с ним, представляет фигуру явно демократического вида и тут же предварительное определение характера, лицо “оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум”. Достоевский тоже почти сразу говорит о внешности Раскольникова: “Кстати, он был замечательно хорош собою, с прекрасными темными глазами, темно-рус, ростом выше среднего, тонок и строен”. Однако это портрет достаточно общий, не то что портрет Базарова с его обнаженной красной рукой (перчатки были непременным условием костюма дворянина), широким лбом и висячими бакенбардами, и не случайна одна из столь свойственных Достоевскому оговорок: “Кстати...” Внешние описания для него явно менее важны, чем для Тургенева, психология гораздо важнее. С прекрасной внешностью Раскольникова контрастируют его лохмотья и слишком заметная старая круглая шляпа. Далее следует портрет процентщицы, позволяющий понять, почему для безобразно обносившегося красавца она — “вошь” (хотя данная мотивировка далеко не единственная): “Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая. Белобрысые, мало поседевшие волосы ее были жирно смазаны маслом. На ее тонкой и длинной шее, похожей на куриную ногу, было наверчено какое-то фланелевое тряпье, а на плечах, несмотря на жару, болталась вся истрепанная и пожелтелая меховая кацавейка. Старушонка поминутно кашляла и кряхтела”. Детали бедной одежды играют совсем не ту роль, что в портрете Раскольникова, а говорят о прижимистости Алены Ивановны. Знаменательна даже простонародная форма повторяющегося прилагательного “вострый”: оно становится эпитетом.
Достоевский иногда возвращается к деталям портрета того или иного персонажа, а для Л.Н. Толстого это принцип, он делает "мраморную” белизну голых плеч Элен, прекрасные лучистые глаза некрасивой княжны Марьи, тоненькую фигуру Наташи Ростовой, очки толстого, неуклюжего Пьера и т.д. лейтмотивами, поддерживающими в такой большой книге, как "Война и мир”, единство образов, оживляет восприятие читателем персонажей как хорошо знакомых ему людей. Отдельные детали варьируются контекстом.
В XX в. портреты наряду с другими описаниями в целом играют несколько меньшую роль, хотя, например, интерес Горького к любому человеку выражался в создании оригинальных портретов даже третьестепенных, даже едва мелькающих персонажей (так, в “Ледоходе” упомянут один из слободских мещан, окруживших мокрых плотников, — “высокий старик с бородою апостола и глазами вора”, — больше он ни разу не появится). В облике булгаковского мастера — “бритый, темноволосый, с острым носом, встревоженными глазами и со свешивающимся на лоб клоком волос” — отмечается немаловажное для автора сходство с Гоголем, однако дальше герой оказывается бородатым. Булгаков не успел доредактировать свой последний роман, но это противоречие, имей оно принципиальное значение, подлежало бы первоочередному устранению.