Герой и народ в поэме А. Т. Твардовского «Василий Теркин»

Одним из наиболее колоритных и запоми­нающихся образов, описанных в романе М. Шолохова «Поднятая целина», является образ Макара Нагульнова, бывшего красно­го партизана, секретаря греемяченской пар­т ячейки. Единственной целью его, Нагуль­нова, существования является «мировая ре­волюция».

Многие жители Гремячего Лога не любят и даже побаиваются Макара, который весь­ма невоздержан на язык и при случае впол­не может пустить в ход кулак, а то и наган. Получив во время войны контузию, Нагуль­нов подвержен нервным припадкам — что и говорить, с таким и в самом деле лучше держаться настороже.

Но в то же время натуре Макара Нагульно­ва присущ и какой-то специфический идеа­лизм, который не сразу удается разглядеть за его мрачной внешностью, резкими вы­сказываниями и порой непредсказуемым поведением. Он весь словно создан из про­тиворечий... «из острых углов».

В начале романа, после сцен раскулачива­ния, Давыдов, Нагульнов и Разметнов об­суждают итоги «проведенных мероприятий». Когда Разметнов признался, что ему до боли жаль детей раскулаченного Гаева, Нагульнов впадает в бешенство и истерически кричит о том, что если ради революции ему прика­жут расстреливать из пулемета толпы жен­щин, стариков и детей, то он, не колеблясь, нажмет на курок. После этого с Нагульновым происходит припадок.

Но тот же Нагульнов освобождает свою бывшую жену Лушку сразу же после того, как он же убил ее любовника — сбежавшего из ссылки раскулаченного Тимофея Рвано­го. В чем же здесь дело? Даже Давыдов, ду­мается, в этой ситуации поступил бы иначе. Отпускает потому, что любит ее; отпускает, несмотря на то, что она причинила ему сво­им поведением много душевных страданий; отпускает, прекрасно понимая, что вполне может понести за это наказание.

Макар Нагульнов искренне считает себя коммунистом. Но при всем при этом он час­то не соглашается с линией, проводимой партией, за что получает нагоняй от Давы­дова. Когда районное начальство решает принести Макара «в жертву», исключив его из партийных рядов, ему кажется, что жизнь его кончилась. Отправившись после злопо­лучного собрания из района обратно в ху­тор, Нагульнов твердо решает, что, приехав домой, наденет военную форму и застре­лится из своего нагана.

Но по дороге в Гремячий он изменил свое решение. Лежа возле кургана на траве, гля­дя в бездонное небо, Макар вдруг представ­ляет, как будут злорадствовать на его похо­ронах враги, и ход его мыслей полностью меняется. Не дождутся враги, чтобы он, Ма­кар Нагульнов, стал сводить счеты с жиз­нью. Раньше он всех их первыми в могилу уложит.

Нагульнов, несомненно, человек смелый, даже смелый до безрассудности. Когда му­жики и бабы принялись грабить колхозные амбары, он один встал против разъяренной толпы и, угрожая наганом, не допустил рас­хищения колхозного добра.

Для того чтобы отыскать и убить Тимофея Рваного, он начинает за ним следить в оди­ночку. Ведь, когда узнали о том, что сбежав­ший Тимофей объявился в их краях, Давыдов сначала предложил сообщить о нем в район­ное ОГПУ. Но Нагульнов непреклонен — че­кистов вызывать не надо, иначе их приезд может «спугнуть волка».

Примечательна также сцена убийства Ти­мофея Рваного. Ведь он вышел из темноты на Макара так, что тому оставалось только нажать на спуск. Но тем не менее, Нагульнов окликает врага, чтобы тот посмотрел в глаза своей смерти. В этом случае есть все осно­вания говорить о том, что натуре Макара присуще подлинное, природное, что ли, благородство. И похоже, что не стал бы он стрелять из пулемета в детей и женщин, как грозился накануне припадка. Явно сгоряча он это сказал.

Личная жизнь Нагульнова протекает весь­ма своеобразно. Прекрасно зная о том, что его жена Лушка путается с Тимофеем Рва­ным, да и вообще строгим поведением не отличается, Макар, тем не менее, позволяет ей делать все, что ее душе угодно. Единст­венное условие: не нагулять ребенка и не принести в дом «дурную болезнь». Думает­ся, так мог бы поступить далеко не каждый мужчина.

Когда Макар все-таки выгоняет Лушку из дому, то оказывается, что он сделал это по­тому, что она голосила при всем честном на­роде по Тимофею, которого отправляли в ссылку. Такого публичного позора Нагуль­нов простить ей уже не может.

И потом, когда Лушка завлекла в свои сети Давыдова, Макар вовсе не ревнует и не име­ет никаких претензий к Семену. Ему лишь жаль, что его бывшая жена избрала очеред­ной «жертвой» именно его товарища. Но и после этого, как оказалось позднее, Нагульнов не перестал любить Лушку, отпустив ее в ночь гибели Тимофея.

Есть у Макара Нагульнова и другие, более безобидные чудачества. Первое — это, ко­нечно же, увлечение английским языком. Почти за четыре месяца Макар выучил... во­семь английских слов, притом слов, с его точки зрения, «особо революционных»: «ре-волюшьен», «коммунистишьен» и т. д.

По признанию Макара, знание иностран­ного языка понадобилось ему для того, что­бы при первой же возможности принять са­мое активное и деятельное участие в ми­ровой революции. Как только английские, «индейские» и другие пролетарии свергнут капиталистов, он, Макар, сразу же отпра­вится к братьям по классу и объяснит им, что надо делать, чтобы не повторить ошибок их российских товарищей.

Вполне понятно, что этот «сизифов труд», который добровольно взвалил на свои плечи Нагульнов, никогда не принесет результатов ни по объективным, ни по субъективным причинам. Да и сама идея мировой револю­ции, занимавшая умы большевиков, в конце концов оказалась несостоятельной и была снята с повестки дня, хотя Макару и не уда­лось дожить до этого времени и он не познал разочарования, не увидел крушения цели, к которой стремился. Ведь именно с ней он связывал всю свою жизнь и все надежды, вполне искренне принося в жертву идолу ми­ровой революции всего себя и свои челове­ческие чувства.

Примечательно и другое искреннее увле­чение Нагульнова: по ночам, изучая англий­ский язык, он слушал пение петухов. Каза­лось бы, довольно странное занятие для «рыцаря мировой революции», но попробу­ем разобраться, в чем его причина.

Возможно, в увлечении Нагульнова пету­шиным пением нашла выход его подсозна­тельная тяга, ни больше ни меньше, как к Гармонии с большой буквы. В самом деле: противоречивый мир, в котором он живет, не устраивал Макара: кто-то хочет созда­вать колхоз, кто не хочет и, более того, активно этому противится. А вот петушиный хор поет торжественно и складно вне зави­симости оттого, какой политический режим установлен в стране.

Правда, и среди петухов нашелся «оппорту­нист», который внес дисгармонию в стройный хор гремяченских петухов. И Макар тотчас же выносит ему приговор: как любой «несоглас­ный» с генеральной линией, петух, который портит общее пение, должен быть уничтожен. Думается, этот поступок Нагульнова также приоткрывает тайники его души.

Макар вообще в общении с людьми чело­век довольно грубый. Особенно груб он бы­вает, общаясь с дедом Щукарем. Правда, самого деда также нередко «заносит» в его россказнях и рассуждениях, и тогда Нагуль­нов тотчас же пытается заткнуть рот невоз­держанному в речах старику.

Щукарь действительно вполне способен нарушить плавный ход колхозного собра­ния: когда на повестке дня стоит, например, вопрос о норме выработки колхозников, дед как ни в чем не бывало начинает весьма по­дробно рассказывать о том, как казак по прозвищу Молчун довел до белого каления <5воим молчанием даже попа на исповеди... Конечно, Щукарь — не петух, и отрубить ему голову, по крайней мере на собрании, не представляется возможным, но Нагульнова снова, как и в случае с «петухом-оппортуни­стом», мучает ощущение дисгармонии. И тогда Макар оказывается, по сути, единст­венным участником собрания, который же­лает заткнуть рот говорливому деду. Даже Давыдов, поначалу сердившийся на Щукаря, хохочет, как ребенок. Макар снова ока­зывается в одиночестве.

И все - таки именно такие идеалисты, как Нагульнов, и делали революцию, принося себя в жертву в самом прямом смысле. А потом уже по их костям к власти приходили партийные функционеры.