В творчестве Заболоцкого 50-х гг. наряду с лирикой природы и философскими раздумьями активно разрабатываются жанры построенного на сюжете стихотворного рассказа и портрета — от написанных еще в 1953—1954 гг. стихотворений “Неудачник”, “В кино” до созданных в последний год жизни — “Генеральская дача”, “Железная старуха”. Особую роль в нем начинают играть социально-нравственные и эстетические мотивы.
В 1953 г. обострились интерес и внимание поэта к искусству живописи, в частности к работам художников XVIII в. и особенно к творчеству замечательного мастера психологического портрета Ф.С. Рокотова. В написанном тогда же стихотворении “Портрет” Заболоцкий выразительно передает свое впечатление от картины художника:
Ты помнишь, как из тьмы былого,
Едва закутана в атлас,
С портрета Рокотова снова
Смотрела Струйская на нас?
Ее глаза — как два тумана,
Полуулыбка, полуплач,
Ее глаза — как два обмана,
Покрытых мглою неудач.
Главное для него — поразительная способность живописца перенести на полотно “души изменчивой приметы”, запечатлеть в пластическом образе зыбкое, ускользающее, неуловимое — живую диалектику душевных движений и порывов: “полуулыбку, полу-плач”, “полувосторг, полуиспуг...”. Центральным образом этих стихов становятся глаза, по традиционному определению — “зеркало души”. И здесь это не просто зрительная, но и психологическая деталь. Отсюда целый каскад сравнений, раскрывающих глубину, таинственность, загадочность, драматизм внутренней жизни человека: “Ее глаза — как два тумана... как два обмана... Соединенье двух загадок... Безумной нежности припадок, / Предвосхи-щенье смертных мук”.
Стихотворение Заболоцкого лишено какой бы то ни было описательности. Оно лирично и психологично. Поэт сумел проникнуть в суть живописного произведения, как бы вобрать его в себя, сделать сокровенным достоянием своей душевной жизни. Вот почему в финале столь неопровержимо целительна живая сила прекрасного: “Когда потемки наступают / И приближается гроза, / Co дна души моей мерцают / Ее прекрасные глаза”.
В середине 50-х гг. нравственно-эстетические проблемы особо волнуют Заболоцкого. Столь ценимая им способность художника через внешний облик передать богатство и сложность внутреннего, душевного мира человека, его истинную красоту проявилась и в его собственных, написанных вскоре стихах, где поэт по-своему ставит и решает эти проблемы.
Философско-эстетическая проблема — вопрос о сущности красоты — центральная в своеобразном стихотворном портрете “Некрасивая девочка” (1955). Поначалу перед нами возникают отдельные, реалистически воспроизведенные, даже как бы нарочито прозаизированные детали внешнего облика девочки, привлекшей внимание поэта:
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы.
Черты лица остры и некрасивы.
Собственно первая часть стихотворения и представляет своего рода портрет, жанровую зарисовку, незамысловатую сценку, действующие лица которой — “два мальчугана”, гоняющие по двору на велосипедах, и их сверстница, “бедная дурнушка”, в сердце которой, однако, живет “чужая радость так же, как своя...”.
А дальше эта, казалось бы, простая фиксация внешних впечатлений переходит во второй части в активное авторское размышление по поводу увиденного. Стремясь представить в воображении будущее “некрасивой девочки”, поэт выходит на новый уровень художественно-поэтического осмысления не только конкретной человеческой судьбы, которая — он верит — в конечном счете сложится счастливо, но и приглашает нас задуматься о нравственных, человеческих ценностях, о сути прекрасного:
И пусть черты ее нехороши
И нечем ей прельстить воображенье, —
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом ее движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему ее обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Прелесть и обаяние этих стихов, раскрывающих “чистый пламень”, который горит в душе “некрасивой девочки”, в том, что Заболоцкий сумел показать и поэтически утвердить подлинную духовную красоту человека — то, что было постоянным предметом его размышлений на протяжении 50-х гг. (“Поэт”, “О красоте человеческих лиц”, “Старая актриса” и др.).