Егоров Спиридон Данилович — заключенный, в шарашке работает дворником. Пятидесяти лет, женат (Марфа Устинов-на — главное счастье и главный успех его жизни), имеет двух сыновей и дочь. В шестнадцать лет работал на стекольном заводе, ходил на сходки. Когда землю объявили крестьянской, кинулся в деревню, взял надел, растил хлеб. В девятнадцать призван в Красную Армию, но не хотел отрываться от земли и подался в лес. Попал в плен к белым, потом к красным, воевал в Польше. Вернулся домой, женился, стал «интенсивником» — так называли тех, кто хотел крепко вести хозяйство, но не на батраках, а по науке. Но тут у Егоровых сгорел дом, едва стали они из погорельцев вылезать, как началось раскулачивание (так что дом у них сгорел вовремя) и Е. назначили комиссаром по коллективизации. За «недогляд» скоро из комиссаров погнали, а потом и арестовали, дали 10 лет за «экономическую контрреволюцию». Отправили на Беломорканал, потом — на канал Москва — Волга, где работал землекопом, плотником. «Экономическую контрреволюцию» сменили на «злоупотребление», дали в руки «винтовку самообороны», то есть сделали конвойным, а вскоре освободили. Е. забрал жену и детей и уехал, в поселке поступил на завод. Началась война, фронт подходил к поселку, очень не хотелось Е. расставаться с семьей, и он решил переждать в лесу, затем вернулся с семьей в свою деревню и снова пахал землю. В партизаны пошел после того, как немцы сожгли деревню, а Марфу с детьми отвез к ее матери. Но когда узнал, что и из того села немцы «стронули всех жителей», бросился вслед за семьей. В Слуцке всех посадили в поезда и отправили в Германию. Под Майнцем его и сыновей определили на завод, а жену и дочь — к бауэрам. После войны Е. с семьей жил в американском лагере для перемещенных лиц. Встретил свата, стали обмывать встречу неопробованным спиртом, Е. выпил целый стакан и ослеп. Немецкие врачи сделали операцию, через год велели операцию повторить, после чего одним глазом он будет видеть полностью, а другим наполовину. Поддавшись на советскую агитацию, а главное — из-за дочери, которая не хотела идти замуж За немца, вернулся домой, но уже на границе семью разделили. Е. с сыновьями судили за измену родине, а жену с дочерью сослали в Пермскую область. На шарашку попал из-за того, что в карточке было написано «стеклодув» — работал стеклодувом на брянском заводе. Комендант определил Е. в дворники. При всех этих сложных жизненных перипетиях Е. почти всегда был спокоен, уверен в правильности того, что делает, рассудителен, добросовестен, с утра до вечера безотказно работал — «отстаивал свою жизнь перед комендантом».
Черты Е. во многом сходны с чертами Платона Каратаева. Однако есть между ними существенная разница, возможно происходящая от разницы в жизненных испытаниях, которые выпадают на долю того и другого. Е. явно не сторонник толстовского непротивления злу. Он отвечает на вопрос Нержина, с какой меркой следует понимать жизнь, весьма лаконично: «Волкодав прав, а людоед — нет». Какие бы ни были власти, Е. всегда жил с ними «в раскосе», Земля и Семья были для него и родиной, и религией, и социализмом.