В.В. Кожинов: «Самый неоспоримый признак истинной поэзии — её способность вызывать ощущение самородности, нерукотворности, безначальности стиха. Мнится, что стихи эти никто не создавал, что поэт лишь извлёк их из вечной жизни родного слова, где они всегда — хотя и скрытно, тайно — пребывали. <...> Лучшие стихи Николая Рубцова обладают этим редким свойством. Когда читаешь его стихи о журавлях:
Вот летят, вот летят... Отворите скорее ворота!
Выходите скорей, чтоб взглянуть на высоких своих!
Вот замолкли — и вновь сиротеют душа и природа
Оттого, что — молчи! — так никто уж не выразит их...Как-то трудно представить себе, что ещё лет десять назад эти строки не существовали, что на их месте в русской поэзии была пустота. <...>
Мне не раз приходилось слышать от самого Николая Рубцова недовольные и даже резкие возражения тем, кто называл его деревенским поэтом. <....> Суть дела вкратце можно выразить так: деревня стала необходимой поэту не сама по себе как поэтическая тема, но как своего рода “точка отсчёта”. Это рельефно выразилось в ряде стихотворных концовок, словно обнажающих внутренний смысл обращения поэта к сельскому бытию. <...>
Вокруг любви моей
Непобедимой
К моим лугам,
Где травы я косил,
Вся жизнь моя
Вращается незримо,
Как ты, Земля,
Вокруг своей оси...
Да, родная деревня и любовь к ней были для зрелого творчества Рубцова именно своего рода “осью”. Но он никогда не терял из виду весь круг жизни своего народа и всю Землю, хотя из самой отдалённой её точки снова и снова возвращался к “оси”. <...>
Да, поэзии Рубцова не свойственна та прямая, очевидная сложность, которая бросается в глаза каждому. Нет в ней ни изощрённых метафор, ни причудливых образных ассоциаций... <...>
Это, однако, ни в коей мере не означало, что он упростил свою творческую задачу. Наоборот, сложность эта велика потому, что залегает в самой глубине и воплощает в себе не изощрённость поэтического зрения, но внутреннюю сложность самого бытия (события) человека и мира. Михаил Лобанов заметил, что в поэзии Рубцова “миросозерцание неизмеримо углубляется причастностью к тому, что, в сущности, невыразимо”».
Д.Н. Фатеев: «Творческая манера Рубцова формировалась под воздействием таких поэтов, как Ф. Тютчев, А. Фет, А. Майков, С. Есенин, в характерной для них связи с фольклорными источниками, но их непосредственного влияния чаще всего стихи поэта не обнаруживают.
Большинство зрелых стихотворений поэта связано с темой деревни, описаниями родного края (“Тихая моя родина”, “В лесу”, “Журавли”, “В горнице”, “Жар-птица”). Основные образы его стихов (изба и подворье, мир животных и растений, пространство земли и воды, природные явления) совпадают с народной поэзией, восходят к мифологическим архетипам. В его стихах оживают сказочные герои, имеющие чудесных помощников и магические предметы. Рубцов вводит в ткань произведений “нечистую, неведомую, крестную силу”, богов высшего и низшего пантеона, украшает жизненные реалии символическими образами. Так, например, река, как граница, отделяющая мир живых от мира мёртвых в стихотворении “Элегия”, напоминает сказочную речку Смородинку, а переправа в стихотворении “Ночь на перевозе” — волшебный Калинов мост.
В образной системе Н. Рубцова важную роль играет поэтическая символика. Например, одним из самых содержательных символов стала “звезда полей”, давшая название стихотворению и книге поэта. Особняком стоит и такой образ, как — “зелёные цветы”. Его символическое содержание соотносится с темой недоступного движения времени, с тоской по безвозвратно утерянной молодости и любви.
Картины природы представляют удивительное соответствие душевному состоянию лирического героя. Для поэта очень характерны пейзажные зарисовки. Об этом говорят сами названия стихотворений: “В лесу”, “Сосен шум”, “Листья осенние”... Лирический герой этих стихотворений связывает свою печаль с шумом тёмного леса, в лесу ему слышатся “осин тоскливых стоны и молитвы”, поэту хочется запеть “про тонкую рябину”; ему видится, “как закачалась над омутом ель”. Проводя долгие часы наедине с природой, Рубцов становился как бы частью её, растворялся в таинственных шорохах её жизни, раскрывая её секреты. Основное достоинство стихотворений Рубцова заключается в простоте интонаций, воссоздании привычного пейзажа, в утренних, дневных и вечерних картинах родной природы, полных трепета хлопотливой жизни. <...>
У Рубцова очень мало любовной лирики... Почти вся она сконцентрирована в раннем творчестве (“Разлад”, “Букет”, “Соловьи”, “Повесть о первой любви”, “Ты просил написать о том...”, “Вредная, неверная, наверно...”). И тем не менее движущая сила его поэзии — это любовь. Нежная, трепетная, любовь ко всему живому, к самой жизни, к простому человеку, к Родине.
Существенное место в поэзии Рубцова занимает тема собственной смерти... Трагическое мироощущение — неотступная черта стихов Рубцова. Оно облекается в “сквозной” для его лирики мотив внутреннего одиночества героя.
Поэтический мир стихотворений Рубцова двойственен — с одной стороны, это царство красоты и гармонии, с другой — первозданный хаос. Поэт часто описывает бурю, вздувшуюся от наводнения реку, страшную зимнюю ночь, пронизывающий холодный ветер. Способность соединять противоположности проявилась в цветовых решениях поэта: в соединении белого и чёрного цветов (“Ночь на родине”, “Далёкое”)».