В середине прошлого столетия, особенно в послевоенный период, дежурными темами советской литературы были строительство новой жизни, энтузиазм, любовь к партии, а Борис Пастернак писал о лесе, траве, петухах, о любви, поэзии и чуде человеческого существования. Эстетика поэзии Пастернака создавалась как представление об однородности жизни. Чувство общности со всеми, заложенное в идее окружающего мира, в котором невозможно отделить человека от природы, а поэзию от жизни, нуждалось во встречном отклике, читательском усилии. Поэт стремился не просто воспроизвести жизнь в ее узнаваемости и конкретности, - он хотел донести свои впечатления о ней до читателей будущих времен, ставил своей целью отразить не только внешнюю сторону событий, но и их глубинную сущность:
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
В стихотворении Пастернак говорит и о подведении жизненных итогов вообще, и о художественном исследовании долгого периода сталинского деспотизма («о беззаконьях, о грехах, / Бегах, погонях»). На протяжении этого времени люди вели себя очень по-разному: одни стремились преуспеть, отталкивая и губя окружающих, другие стремились оказать нуждающимся поддержку. Поэт сумел выразить это предельно лаконично: ему бы хотелось написать, говорит он, «о локтях, ладонях». Однако это были «строчки с кровью» не только потому, что поэту пришлось дорого за них платить, но и потому, что каждая из них рождалась в напряженном труде. Для поэта работа, поиски жизненных основ, попытки разобраться в себе и в людях были смыслом всего существования.
Следующая строфа стихотворения углубляет образ, данный в первой, стремление становится более интенсивным: поэту хочется добраться «до оснований, до корней, до сердцевины». Пастернаковский лирический герой - максималист, он говорит о своей страсти познания сущности явлений, постижения полноты жизни: «Жить, думать, чувствовать, любить, / Свершать открытья». Все в стихотворении субъективно, все оно - перечень того, что хотел бы выразить поэт, пребывающий «в работе, в поисках пути, / В сердечной смуте». И результатом этого выражения становится мир - нечто объективное, самостоятельное, бесконечно разнообразное.
Наряду с темами проникновения в суть вещей и художественного исследования ушедшей эпохи намечается тема любви к женщине, неотделимая от лирики вообще, а от лирики Пастернака - в особенности:
Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен -
Инициалы.
Тема любви к женщине связывается с темой творчества: в обеих сферах определяющую роль играют «свойства страсти», те самые, о которых поэт мечтает написать свои восемь строк. Самую сущность поэзии, назначение ее Пастернак видел в умении схватывать «нить событий», открывать новое в окружающем мире. Думается, все это поэт находил в свойствах воспеваемого им чувства: лишь страсть способна толкать человека на поиски прекрасного, удивительного, непознанного, неповторимого, именно она подвигала Пастернака на скрупулезное изучение существующей действительности, она дарила поэту его знаменитые «озарения», видение в вещах бытовых, приземленных их истинной, священной сущности. Те, кто общался с Пастернаком, отмечали его удивительную способность одухотворять окружающий мир. Все у него взаимосвязано, нерасторжимо, вследствие чего звук и зрительный образ приобретают невероятную объемность.
Среди перечисленных Пастернаком понятий и явлений нет абстрактных, отвлеченных. Лирический герой воспринимает мир просто и естественно, как это делают любимые герои Льва Толстого. Истина жизни, как полагает поэт, и является материалом для творчества. Природа творчества адекватна окружающему миру:
В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.
Если придававший поэзии утилитарное, социальное значение Владимир Маяковский сравнивал творчество с маузером, грозным оружием, рифму уподоблял бочке с динамитом, то Пастернак ассоциирует поэзию с садом: «Я б разбивал стихи, как сад». Он их и разбивает. Стихотворение «Во всем мне хочется дойти...» - яркий тому пример. Оно пестрит внутренними рифмами, цветет звуковыми повторами, благоухает звукоподражаниями: «цвели бы липы»; «в стихи б я внес дыханье роз»; «фольварков, парков»; «грозы Раскаты». Стихотворная форма текста - чередование четырехстопного и двухстопного ямба - словно призвана очертить границы этого сада, с его ухоженными клумбами и буйным разноцветьем трав.
За счет многочисленных перечислений разнородных понятий создается психологический подтекст: перед нами экстаз творчества, в заключение стихотворения оформившийся в образ «Натянутой тетивы / Тугого лука». Его можно понимать по-разному, но необходимо помнить, что отдаленным прообразом лиры был лук с несколькими натянутыми тетивами. От лука с тетивами пошла лира, от лиры - лирика. А в лирике отображается жизнь человеческая - «игра и мука».
По-моему, поэзия Пастернака, как и окружающий мир, им изображаемый, живет своей жизнью. Именно об этом поэт говорит в конце стихотворения «Во всем мне хочется дойти / До самой сути...», сравнивая стихотворчество с музыкой Шопена:
Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.
Нельзя не отметить, что образ композитора всегда присутствовал в сознании Пастернака - поэта, который на одном из определяющих этапов своего жизненного пути собирался стать музыкантом. Борис Пастернак любил музыку А.Н. Скрябина и шесть лет серьезно занимался композицией. Но все же стихотворец в его душе одержал победу над композитором, не утратив все же способности наделять свои лирические творения невесомым шлейфом музыкального звучания, свойством слияния поэзии и музыки. За этой строфой слышится музыка Шопена, блистательная, легкая, взволнованная. Под аккомпанемент этой музыки пастернаковское восхищение перед миром выливается в мотив страстного благодарения за чудо жизни, чудо творения.
Поэт, одаренный талантом и страстью к работе, заставляет нас задуматься о многом. А прежде всего вот о чем: неужели и эти прозрачные, ажурные строки, в которых нет, если можно так выразиться, никакой муки, - тоже «строчки с кровью»? Кажется, что написаны они на одном дыхании. И все же есть, есть в стихотворении скорбная нота последнего прощания. Есть и благостная - всепрощения и любовного созерцания. И не замолкает, а только более крепнет голос призвания, долга. Пастернак остро чувствовал свою ответственность перед целым миром, перед самим искусством и непосредственно людьми. Желание «дойти до самой сути» - не просто красивые слова. Просто вопреки идеологии времени пятилеток, наперекор рекордным темпам социалистического строительства и освоения природных ресурсов поэт хотел рассказать своему читателю о великом «живом чуде» - обо всем мире и о бесконечной радости его познания.