Стихотворение «На железной дороге» (1910) позволяет нам понять то особое место, которое занимает тема родины в творчестве Блока. Очень часто в его лирике прямо и непосредственно не говорится о родине, но центральным и обобщающим образом неизменно остается именно Россия. Стихотворение «На железной дороге» было включено автором в цикл «Родина», потому что из щемящей душу истории девушки, раздавленной «любовью, грязью иль колесами» возникает яркий образ предреволюционной Российской империи, в которой одни живуз в нищете и голоде, а другие купаются в роскоши. Судьба родины в судьбах человеческих становится сквозным мотивом для лирики Блока, страна представляется как «вочеловеченный» обобщенный образ.
Читая строки стихотворения, мы видим не просто железнодорожную платформу с подходящим к ней поездом, а людей, заполняющих этот поезд и, через них, всю страну. Метафоры «синие» и «желтые», олицетворяющие высшее сословие и его равнодушное отношение к судьбам страны, антонимичны слову «зеленые», и глагол «молчали» приобретает значение, противоположное глаголам «плакали и пели». В вагонах первого и второго класса («желтых» и «синих») пассажиры самодовольно молчаливы, а в «зеленых плакали и пели» (вспоминается некрасовское «стон этот песней зовется»). Однако сведение проблематики стихотворения лишь к вопросам социальной несправедливости русского общества было бы ошибочно. Знаковым в этом отношении можно рассматривать само название - «На железной дороге». Образ дороги, пути в поэтике Блока выступает символом движения, развития. Он метафорически связан в целом с судьбой России и не раз встречается в блоковской лирике. Примером может служить стихотворение «Осенняя воля» (1905), где образ пути является не только центром изобразительной системы, но и основой сюжетной линии («Вхожу я в путь, открытый взорам...»; «Кто взманил меня на путь знакомый, / Усмехнулся мне в окно тюрьмы / Или - каменным путем влекомый / Нищий, распевающий псалмы?»).
Тема гибели на пути возникает с первых строк стихотворения:
Под насыпью, во рву некошеном,
Лежит и смотрит как живая...
Смерть не упоминается, но по фразе «как живая» все становится понятно. Контрастом случившейся трагедии выглядит описание живой красоты уже погибшей девушки:
В цветном платке, на косы брошенном,
Красивая и молодая
В ранних стихах Блока звучала подобная тема - преждевременная смерть, убийство красоты и молодости. В стихотворении «Из газет» (1903) женщина также решается на самоубийство, ложась на рельсы, так как только смерть способна осветить душу сияньем, так как даже детям героиня не может обеспечить благополучную жизнь, несмотря на все свои старания:
Мамочке не больно, розовые детки.
Мамочка сама на рельсы легла.
Доброму человеку, толстой соседке,
Спасибо, спасибо. Мама не могла.
Так тема пути приобретает символическое значение исхода.
Легко восстанавливаются параллели и со стихотворением Некрасова «Железная дорога» (1864), где железная дорога становится символом тяжелейшего гнета, испытываемого русским народом. Одной из центральных и здесь, и там является идея неравенства представителей разных сословий, из-за которого одни пользуются результатами труда других, не замечая боли и страданий вокруг. Позже Есенин в своих произведениях будет использовать образ паровоза как олицетворение нового железного века бездушной цивилизации, тоже несущего собой страдания. Эпитет «железная» контекстуально обозначает жестокость, беспощадность. Он получает экспрессивную окраску неотвратимости, поезд в представлении героини - «три ярких глаза набегающих», «шум и свист за ближним лесом». Эти образы раскрывают сущность жизни в Страшном мире как безжалостного пути, неслучайно появлению поезда сопутствуют сумерки.
Вместе с тем дорога выступает как знак надежды, возможных радости и счастья:
Бывало, шла походкой чинною
На шум и свист за ближним лесом.
Всю обойдя платформу длинную,
Ждала, волнуясь, под навесом.
Но, увы:
Так мчалась юность бесполезная,
В пустых мечтах изнемогая...
Тоска дорожная, железная
Свистела, сердце разрывая...
Образы жизненного пути и железной дороги максимально сближены: юность героини «мчалась», а «тоска дорожная, железная свистела». Буквально каждое слово может быть отнесено не только к описанию судьбы девушки, но и к описанию поезда. Образ железной дороги перерастает в символ железного пути, неизвестного, но неотвратимого. С целью усилить это впечатление автор использует композиционный прием обратного повествования, когда трагическая развязка предваряет повествование. Конечно, такой финал сразу обусловливает эмоциональную тональность ретроспективного описания действия. Важно и то, что категория настоящего времени присутствует только в первой и последней строфах, как бы обрамляющих историю случившегося.
Не подходите к ней с вопросами,
Вам все равно, а ей - довольно:
Любовью, грязью иль колесами
Она раздавлена - все больно.
Точка поставлена. Жизнь молодой девушки трагически оборвалась. Автор последней строфой словно хочет подчеркнуть, что нельзя назвать единственную причину гибели. В нашей жизни безысходность наступает от ощущения своей ненужности, юность оказывается «бесполезной», так как ее некому подарить:
Лишь раз гусар, рукой небрежною
Облокотясь на бархат алый,
Скользнул по ней улыбкой нежною...
Скользнул - и поезд вдаль умчало.
Люди, «сонные за стеклами», тоже способны убить своим равнодушием, обводя «ровным взглядом / Платформу, сад с кустами блеклыми...» (эпитеты «ровный», «блеклые» ассоциируются с бесцветной душой людей, так смотрящих на мир).
В стихотворении «На железной дороге», таким образом, прослеживается стержневая тема жизненного пути, смысла жизни. Судьба родины рассматривается через призму судьбы юной девушки, чья жизнь обрывается, раздавленная «любовыо, грязью иль колесами». Еще раз подтверждается признание Блока в том, что в имени Россия для него все - «жизнь или смерть, счастье или погибель».