I.
У конногвардейца Нарумова гости играют в карты. Один жалуется на проигрыш, другой удивляется, что Германн, который раньше карт в руки не брал, сидит все это время с ними и наблюдает за игрой. Германн отвечает, что игра его занимает, но он не собирается «жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее».
Один из гостей, Томский, замечает, что Германн немец, а потому расчетлив. Рассказывает о своей бабушке, графине Анне Федотовне, которая лет 60 назад, будучи молодой и красивой, ездила в Париж и очень много проиграла денег в карты. Ее муж, до того сновивший все ее выходки, увидев сумму проигрыша, вышел из себя и отказался платить. Ни уговоры, ни скандалы на него не действовали. Тогда бабушка вспомнила о своем знакомом — графе Сен-Жермене, который выдавал себя за вечного жида, за изобретателя жизненного эликсира и философского камня, Казанова в своих записках написал, что он был шпион и т. д. Надеясь, что тот располагает большими деньгами, она написала Сен-Жермену записку и пригласила его приехать. Когда тот приехал и узнал суть дела, он, чтобы не делать графиню ему обязанной в смысле денежного долга, предложил ей отыграться и открыл тайну, как подряд угадать три карты. В тот же вечер бабушка явилась в Версаль (деньги она проиграла герцогу Орлеанскому) и отыгралась совершенно.
Присутствующие не верят рассказу, спрашивают, почему рассказчик не перенял у своей бабушки так же отгадывать карты. Томский отвечает, что у бабки было четверо сыновей, и ни одному из них она не открыла тайны. Рассказывает о некоем покойном Чаплицком, который однажды проиграл крупную сумму. Бабушка пожалела его, сказала, что даст ему три карты, чтобы он поставил на них, но с условием больше никогда в жизни не играть. Чаплицкий ставит на первую карту. Выигрывает. На вторую. Выигрывает еще больше. Здесь рассказчик под предлогом того, что уже очень поздно и пора спать, прерывает рассказ.
II.
Старая графиня сидит перед зеркалом, три девушки ей помогают одеваться. К ней приходит внук, Томский, здоровается, старательно обходит темы, касающиеся смерти тех людей, которых знала бабушка. Ta просит его принести почитать какой-нибудь роман, но «только не из нынешних», а такой, «где бы герой не давил ни отца, ни матери и где бы не было утопленных тел». Томский отвечает, что таких романов нет. Спрашивает, может ли он привести своего приятеля. Лизанька, воспитанница графини, услышав, что этим гостем будет Нарумов, впадает в мечтательность и почему-то называет его инженером. Графиня приказывает закладывать карету, замечает рассеянность Лизы (она не слышит обращенных к ней вопросов, не успевает одеться). Затем, услышав от камердинера, что на улице ветер, графиня меняет свое решение и остается дома.
Лиза печалится о своей жизни, т. к. горек чужой хлеб. Графиня, хотя и не имела злой души, была своенравна, как любой человек избалованный светом, скупа и погружена в холодный эгоизм. Старуха вела светскую жизнь — таскалась по балам, сидя в их продолжение в углу, разрумяненная и одетая по старинной моде, принимала у себя полгорода, не узнавая никого. Челядь ее разжирела, многие обкрадывали умирающую старуху. Лизавета, напротив, была «домашней мучиницею». «Она разливала чай и получала выговоры за лишний расход сахара, она вслух читала романы и виновата была во всех ошибках автора, она сопровождала графиню в ее прогулках и отвечала за погоду и за мостовую». Несмотря на то, что ей было назначено жалованье, ей его недоплачивали, на балах она танцевала лишь тогда, когда не хватало дам, дамы брали ее под руку, когда им бывало надо идти в уборную что-либо поправить в своем наряде. Будучи самолюбивой, Лиза не могла не чувствовать своего положения и с нетерпением ожидала своего избавителя.
За неделю до визита Томского Лиза сидела у окна за пяльцами и увидала на улице молодого военного инженера. Тот появлялся регулярно и смотрел на ее окно. Это показалось Лизе странным. Через пару дней, садясь с графиней в карету, она увидела его стоящим у подъезда. Молодой человек продолжает приходить к дому. Так продолжается довольно долго. Они смотрят друг на друга, через неделю Лиза ему улыбнулась и проч. Именно поэтому она спросила, не инженер ли тот приятель, которого Томский собрался привести. Узнав же, что не инженер, она расстроилась и гадала, не выдала ли своим поведением свою тайну. Инженером же был Германн.
Германн был сыном обрусевшего немца, оставившего ему маленький капитал. Считая, что должен упрочить свою материальную независимость, Германн не касался не только самого капитала, но и процентов, и жил на одно жалованье. Он не позволял себе ни одной лишней прихоти, и друзья часто подтрунивали над его бережливостью. Однако он был скрытен и честолюбив, а оттого целыми ночами просиживал, наблюдая за карточной игрой, впрочем, не участвуя в игре. Услышав рассказ о старой графине, он стал думать, как было бы хорошо, если бы старая графиня раскрыла ему свой секрет. Германн не очень верит рассказу и думает, что лучше ставить на более верные «три карты» — расчет, умеренность и трудолюбие. Однажды он забредает на одну из главных улиц Петербурга, останавливается перед домом, к которому то и дело подъезжают кареты, привозящие знатных особ. Спросив, чей это дом, Германн слышит в ответ, что он принадлежит графине ***, той самой, о которой рассказывал Томский. Вернувшись домой, Германн долго не может заснуть, затем ему спится сон, как он играет в карты, выигрывая огромные суммы. На следующий день он снова идет к дому графини и стоит возле него. В одном из окон он замечает девушку. Ta смотрит на него. Именно это и решило его участь.
III.
Когда Лизавета в очередной раз с графиней усаживается в коляску, собираясь отправиться на прием, к ней подбегает инженер и, передав письмо, уходит. На Лизу снова находит рассеянность. Едва дождавшись возвращения, она бежит к себе в комнату, читает письмо, содержащее в себе признание в любви: «оно было нежно, почтительно и слово в слово взято из немецкого романа. Ho Лизавета Ивановна по-немецки не умела и была очень им довольна». Она не знает, как ей поступить, и в конце концов пишет ответное письмо, в котором выражает свою уверенность в честности намерений Германна. На следующий день, увидев Германна, она бросает письмо в окно. Германн ожидал чего-то подобного и возвращается домой, весьма увлеченный своей интригой. Германн начинает писать письма Лизе чуть ли не каждый день. Теперь они уже не переписаны с немецкой книжки, Германн сочиняет их сам. Лизавета уже не рвет его писем (как было со вторым письмом, которое по поручению Германна принесла француженка из модного магазина), а упивается ими. Наконец она в письме назначает ему ночное свидание, рассказав, как проникнуть в дом, воспользовавшись отъездом графини у иностранного посланника.
Вечером Германн проникает в дом, но идет не в комнату Лизы, а в покои старой графини и прячется за портьеру. Скоро приезжает с бала графиня. Она раздевается перед зеркалом. «Германн был свидетелем отвратительных таинств ее туалета». Наконец старух садится в кресло и безжизненно смотрит в одну точку. Перед ней появляется Германн и просит открыть ему тайну, уверяя, что только она может принести ему счастье. Старуха молчит. Тогда Германн взывает к ее состраданию, даже встает на колени, говорит, что даже его дети и внуки будут почитать ее как святую. Видя, что все его ухищрения безрезультатны, он выхватывает пистолет и хочет вырвать признание силой. Старуху постигает сердечный приступ, и она умирает.
IV.
Лиза, возвращаясь к себе в комнату, с одной стороны хочет увидеть там Германна, с другой — боится. Дело в том, что на балу Томский, танцуя с ней (Томский злился на княжну Полину, которая, против обыкновения, кокетничала не с ним), рассказал о Германне, своем приятеле, у которого, по его словам, «профиль Наполеона, а душа Мефистофеля» и у которого «на совести по крайней мере три злодейства». По описанию внешности Лиза признает своего «инженера».
Лиза сидит у себя в комнате, внезапно к ней входит Германн. На вопрос Лизы он отвечает, что был в спальне графини, все ей рассказывает. Лиза плачет, понимая, что ее вовсе не любили, а попросту использовали. Сердце Германна тоже терзалось, но не несчастьем, которое он доставил этой ни в чем не повинной девушке, а сожалением, что старуха даже перед смертью не открыла своей тайны. Они ждут наступления утра. Лиза замечает, что Германн и вправду похож на Наполеона. Утром, взяв ключ у Лизы, он выходит из ее комнаты, снова идет в спальню графини. Ta сидит в кресле мертвая. Германн долго на нее смотрит, думает о том, что лет шестьдесят назад к этой мертвой старухе вот так же ночью прокрадывался «молодой счастливец», давно уже истлевший в могиле. Затем Германн уходит.
V.
Через три дня Германн отправился в монастырь, где должны были отпевать тело умершей старухи. «Имея мало истинной веры, он имел множество предрассудков», а потому считал, что мертвая графиня может иметь вредное влияние на его жизнь. Он явился, чтобы испросить прощения.
Происходит обряд отпевания и прощания. Никто не плачет, так как графиня была очень стара. После одной старухи, пришедшей проститься с умершей, к гробу подходит Германн. Он кланяется, а когда распрямляется, ему кажется, что мертвая насмешливо смотрит на него, прищурив один глаз. Германн падает. С Лизаветой, находившейся на панихиде, делается обморок. Среди гостей проносится ропот, а один из близких родственников покойной шепчет англичанину, что это побочный сын покойной.
Германн в расстройстве идет в трактир, пьет. Возвратившись домой, он засыпает.
Среди ночи ему является белая фигура, в которой он узнает графиню. Она заявляет, что пришла к нему против своей воли, но ей велено исполнить его просьбу. И графиня называет три выигрышные карты: тройку, семерку, туза. Условие же такое: за один день больше одной карты не играть, а потом всю оставшуюся жизнь не прикасаться к картам. Затем добавляет, что прощает Германну свою смерть, просит лишь жениться на Лизавете, своей воспитаннице. Очнувшись, Германн долго не может понять, во сне это было или наяву.
VI.
Скоро угрызения совести за смерть старухи оставляют Германна, их полностью вытесняет мысль о трех выигрышных картах. Все вокруг напоминает ему о них. Германн начинает подыскивать удобный случай, чтобы поставить на них. Случай ему помогает.
В Москве составилось общество богатых игроков под председательством некого Чекалинского, «проведшего весь век за картами и нажившего некогда миллионы, выигрывая векселя и проигрывая чистые деньги». Он приезжает в Петербург, к нему нахлынула молодежь, так как Чекалинский проводит великолепные приемы. Нарумов приводит к нему Германна и представляет. В зале идет игра. Улучшив момент, Германн ставит на карту 47 тысяч. Чекалинский, убедившись, что Германн платежеспособен, начинает метать. Выигрывает тройка. На следующий день Германн снова приходит и ставит 94 тысячи на семерку и выигрывает. Все в изумлении. Когда на третий день Германн появляется, все его уже ждут. Он ставит все свои деньги, открывает карту, говорит, что туз выиграл. Чекалинский отвечает, что его дама убита. Взглянув на свою карту, Германн видит, что у него не туз, а дама пик, которая, как ему показалось, усмехнулась и подмигнула ему. «Старуха!» — кричит он в ужасе и отходит от стола. Игра продолжается своим чередом.
Заключение
Германн сошел с ума, он сидит в Обуховской больнице, не отвечает на вопросы и только быстро повторяет: «Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама!»
Лизавета вышла замуж за сына бывшего управителя старой графини и взяла к себе на воспитание бедную родственницу.
Томский произведен в ротмистры и женится на княжне Полине.