Сашка — скрипач, «еврей — кроткий, веселый, пьяный, плешивый человек, с наружностью облезлой обезьяны, неопределенных лет» — главная достопримечательность самой популярной в «бойком портовом городе на юге России» (Одессе) пивной под названием Гамбринус. Впрочем, многие «совсем не знали мудреного имени славного пивного короля», покровителя пивного дела, и говорили: «Идем к Сашке?» Неудивительно, «что среди портовых и морских людей Сашка пользовался большим почетом и известностью, чем, например, местный архиерей или губернатор».
На судьбе этого героя Куприн и показал в рамках относительно небольшого произведения грандиозные по масштабу и драматические исторические события в России: русско-японская война, революция 1905 г., последовавшие за ней реакция и погромы. Еще два персонажа сопровождают С. — «маленькая белая собачка» Белочка и буфетчица мадам Иванова. Еще до прихода посетителей пивной она иногда просила С. сыграть «что-нибудь свое»: «Со струн Сашкиной скрипки плакала древняя, как земля, еврейская скорбь, вся затканная и обвитая печальными цветами национальных мелодий». Но Гамбринус постепенно наполняется людьми, и С., выпив вторую кружку пива, начинает свое ежедневное волшебство. Даже на вернувшихся с моря кутящих рыбаков С. действовал «как Орфей, усмирявший волны, и случалось, что какой-нибудь сорокалетний атаман баркаса <...> звероподобный мужичинище, заливался слезами, выводя тонким голосом жалостливые слова песни». Репертуар С. отражал современные события: когда англичане воевали с бурами, исполнялся «Бурский марш», во время франко-русских торжеств — марсельеза, появились и песни о начавшейся русско-японской войне. На эту войну призвали и не помнящего, то ли ему сорок девять, то ли сорок шесть лет, С. Его провожает весь Гамбринус, он оставляет мадам Ивановой Белочку.
С уходом С. Гамбринус захирел. Но от него не было вестей ни через месяц, ни через год. Через два года, когда о С. все — даже «беленькая собачка» — забыли, он неожиданно появился в Гамбринусе. Он «не был даже ни разу ранен, хотя участвовал в трех больших битвах», был в плену. Ни одного героя не встречали так, как С. Но лишь мадам Иванова заметила: несмотря на паясничанье, из его глаз «не только не исчезло выражение ужаса и тоски, которые она видела в них при прощании, но стало еще глубже и значительнее».
С началом революции Сашке все чаще заказывали марсельезу. После ее поражения (о котором, впрочем, прямо не говорили ни слова) наступают иные времена. Город живет предчувствием погрома: «Ходили темные, тревожные, омерзительные слухи. <...> А на окраинах в зловонных каморках и на дырявых чердаках трепетал, молился и плакал от ужаса избранный народ Божий, давно покинутый гневным библейским Богом, но до сих пор верящий, что мера его тяжелых испытаний еще не исполнена». С., однако, «со своей смешной обезьяньей, чисто еврейской физиономией» в дни погромов свободно ходил по городу: его «непоколебимая душевная смелость», «небоязнь боязни» защищали его. Но однажды его с криком: «Бей жидов!» — прижал к стене какой-то каменщик. Услышав, что он напал на кумира Гамбринуса С., каменщик останавливается. Как точно подмечает писатель, «он в эту хмельную, безумную, бредовую секунду готов был убить кого угодно — отца, сестру, священника, даже самого православного Бога, но также был готов, как ребенок, послушаться приказания каждой твердой воли». Тем самым вина за кровь, за погромы возлагается не только на толпу, но и на ее идеологов, пользующихся в своих интересах ее губительной силой. Каменщик щадит С., но компенсирует свою жажду крови убийством Белочки.
Кульминация рассказа — в восьмой главе, изображающей «время, похожее на сон в параличе», когда победители «проверяли свою власть, еще не насытясь вдоволь безнаказанностью». В один из таких дней десять погромщиков пришли в Гамбринус. В пивной все знали, что это сыщики и палачи. Один из них «некто Мотька Гундосый», «прежде вор, потом вышибала в публичном доме, затем сутенер и сыщик, крещеный еврей» потребовал исполнения гимна в честь царя. С. отказался, подняв отступника от иудейской веры на смех («весь Гамбринус расхохотался»). Все поразились вескости и властности голоса С., обычно смешного и кривляющегося, когда он назвал Мотьку «убийцей», а затем своей скрипкой ударил его по виску. Гамбринус спас своего кумира. Но час спустя, когда С. шел домой, несколько человек напали на него и отвели в участок как политического.
Последняя главка рассказа начинается фразой: «Теперь вторично и окончательно считали С. похороненным». А через три месяца он появился в Гамбринусе, но со «скрюченной и точно смятой» левой рукой: его изувечили в участке, причем так, чтобы он никогда не мог играть на скрипке. И когда все решили, что не услышат Сашкиной песни, тот «здоровой рукой вынул из кармана» «наивную свистульку», заиграл в сопровождении аккомпаниатора «Чабану». Как отмечает Куприн, «свистулька пела на языке, к сожалению, еще непонятном ни для друзей Гамбринуса, ни для самого С.: — Ничего! Человека можно искалечить, но искусство все перетерпит и все победит».