Когда открываешь томик Лермонтова и погружаешься в мир его удивительной, пронизанной безысходной грустью поэзии, то почему-то никогда не можешь представить его улыбающимся или спокойным. В памяти всплывает лицо с мрачными всезнающими темными глазами, в которых застыли одиночество и тоска.
Казалось бы, что может быть безысходного в лирической зарисовке о природе. Желтеют хлеба, скоро конец лета. Сливы налились, и поэт видит их в малиновом цвете. «Свежий лес шумит», серебристый ландыш приветствует поэта, кивает ему из-под куста. В природе мир и благодать, но сон поэта, навеянный этой картиной, смутен...
В чем же причина этого трагического разлада с жизнью? В несносном характере, в язвительном остроумии, которое он изливал на то, что вызывало его презрение и гнев? В судьбе, которая, рано лишив его родительской ласки, отказалась подарить ему встречу с женщиной, которая бы любила и понимала его, с теми людьми, которые могли бы стать друзьями-единомышленниками? В том времени, когда страх преследования стал нормой отношений между людьми? Не знаю. Может быть, все это причудливо сплелось и соединилось в этом сумрачном гении России.
Студеный ключ, навеявший этот сон, «Лепечет мне таинственную сагу \ Про мирный край, откуда мчится он». Но где этот мирный край? Увы, поэту тревожно везде, где бы он ни находился. Одиночество обусловлено внешними обстоятельствами, которые не зависят от человека.
Созерцание природы, в которой все полно гармонии, только обострило разлад в его душе, но в то же время этот слиянный мир красоты дарит ему мечту о соединении с природой и людьми, желание гармонии, стремление преодолеть противоречия в отношениях с окружающим. О чем же думает герой, который «не жалеет о прошлом и не ждет ничего от будущего»?
Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе, —
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу бога...
Это прозрение поэта можно понимать по-разному. И как гармонию с миром, и как долгожданную встречу с близкой и любящей душой. Но Лермонтов обречен на жизнь среди чуждых ему людей в том обществе, где царят ложь, фальшь и скука. С этим миром поэт был связан и рождением, и воспитанием, но задыхался в атмосфере интриг и сплетен. Особенно сильно ощущается одиночество в толпе, на новогоднем бале-маскараде, запечатленном в стихотворении «Как часто, пестрою толпою окружен...», Живой, мыслящий, страдающий человек страшно одинок в мире «бездушных людей», «приличьем стянутых масок», «давно бестрепетных рук» светских красавиц.
Человек не может жить без желаний: они дают ему силы, чтобы чего-то добиться, заставляют поверить в себя и ощутить радость достижения цели.
Даже в неодушевленных образах природы воплощены мысли Лермонтова об одиночестве, что видно из других его стихов: «Белеет парус одинокий», старый утес стоит одиноко «и тихонько плачет... в пустыне », дубовый листок тоже « один и без цели носится по свету». Эти образы овеяны бесконечным одиночеством и тоской о счастье.
Лермонтовские стихи об одиночестве навевают светлую грусть, вызывают желание понять этого великого поэта, побольше узнать о нем и, конечно же, вызывают огромное восхищение этим неповторимым талантом.
Стихотворение М. Лермонтова «И скучно и грустно» (Восприятие, истолкование, оценка)
Прежде чем перейти к стихотворению, разбор которого является темой сочинения, хотелось бы вспомнить отношение поэта к людям его круга:
Как часто, пестрою толпою окружен,
Когда передо мной, как будто бы сквозь сон,
При шуме музыки и пляски,
При диком шепоте затверженных речей,
Мелькают образы бездушные людей,
Приличьем стянутые маски.
Он рассуждает как дуалист, резко ощущающий двусторон-ность своей психики, как человек, обреченный на постоянное пребывание «между двух жизней в страшном промежутке». Такое существование осложняется острым одиночеством, когда люди кажутся бездушными, а их лица напоминают маски.
Весь во власти своей необузданной фантазии; он пишет исключительно на основании своего внутреннего опыта, страшно болезненно чувствует и переживает всю непримиримость двух противоположных начал, двух стихий своей души: небесного и земного, и в ней видит основную причину трагедии своей жизни.
И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды...
Желанья!., что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят — все лучшие годы!
Существует вечный антагонизм между небесной душой и «невольным» обременительно тяжким «спутником жизни» — телом; как бы они ни были связаны между собою в краткий положенный им срок совместного существования, они тяготеют в разные стороны.
Любить... но кого же?., на время — не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? — там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и все там ничтожно...
Его влечет к себе ночь, небо, звезды и луна. В тихую лунную ночь расцветают его сады, пробуждается мир его чарующих грез, и легкокрылая фантазия совершает свой полет, уносит в «далекие небеса». Слабый луч далекой звезды «несет мечты душе его больной; и ему тогда свободно и легко». Звезды на чистом вечернем небе ясны, как счастье ребенка; но иногда, когда он смотрит на них, душа его наполняется завистью.
Он чувствует себя несчастным оттого, что «звезды и небо — звезды и небо, а он человек». Людям он не завидует, а только «звездам прекрасным: только их место занять бы хотел».
Есть чудная «птичка Надежда». Днем она не станет петь, но только что «земля уснет, одета мглой в ночной тиши», она «на ветке уж поет так сладко, сладко для души, что поневоле тягость мук забудешь внемля песне той». И его душа, родственная небесам, стремится ввысь; она хотела бы и физически оторваться от грешной земли, расстаться со своим «невольым спутником жизни», со своим телом. А жизнь реальная, с проблемами и страстями ее кажется глупой шуткой.
Что страсти? — ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка;
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг —
Такая пустая и глупая шутка...
Со временем поэт осознает себя ближе к действительности, опыт его расширится в сторону изучения окружающих людей, быта и общества и если он не окончательно отрешится от своей антитезы, то, безусловно, ее смягчит.
В творчестве появятся гражданские, социальные мотивы, хотя налет грусти все равно останется.
Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой...
По сложности и богатству своих мотивов поэзия Лермонтова занимает исключительное место в русской литературе. «В ней, — по выражению Белинского, — все силы, все элементы, из которых слагается жизнь и поэзия: несокрушимая мощь духа, смирение жалоб, благоухание молитвы, пламенное, бурное одушевление, тихая грусть, кроткая задумчивость, вопли гордого страдания, стоны отчаяния, таинственная нежность чувства, неукротимые порывы дерзких желаний, целомудренная чистота, недуги современного общества...».