Иван Сергеевич Тургенев — художник-реалист, один из наиболее замечательных русских писателей XIX века. Образованнейший человек своей эпохи, гуманист, враг рабства и произвола, он многое видел и понимал, чувствуя назревающие большие перемены в России. Его позиция в условиях обострившейся классовой борьбы 60—70-х годов была сложна и во многом противоречива. Критически расценивая людей своего социального круга, отмечая ряд слабостей и недостатков дворянской интеллигенции, Тургенев не разделял революционных убеждений нового поколения; он понимал, что они в чем-то правы, но они были чужды ему по духу. Он не мог принять идей о необходимости революции, насильственной, коренной ломке существующих отношений, ему «претил мужицкий демократизм Чернышевского и Добролюбова». В этом причина разрыва с «Современником». Однако Тургенев до конца жизни сохранил глубокий интерес к деятельности революционной молодежи, он внимательно следил за всеми проявлениями передовой общественной мысли. Характеризуя творчество Тургенева, Добролюбов писал, что он «быстро угадывал новые потребности, новые идеи, вносимые в общественное сознание».
В 1862 году Тургенев написал роман «Отцы и дети» — один из своих лучших романов как по художественному мастерству, так и по глубине, широте и актуальности основной темы. Это не было данью идейной моде, Тургенев честно в романе попытался показать две силы: либеральное дворянство в лице братьев Кирсановых и лагерь революционеров-демократов, представленный пока одиночкой Базаровым. Тургенев писал: «Вся моя повесть направлена против аристократии как передового класса».
Представители прошлого — «отцы» — изображены с беспощадной верностью. Они хорошие люди, но о них не пожалеет Россия. Тургенева не удовлетворяют ни «отцы», ни «дети», писатель не полюбил Базарова, но признал его силу, его перевес над окружающими людьми, отдает ему дань уважения. В трактовке Базарова сказалась классовая ограниченность Тургенева. Человек с такими качествами, как Евгений, мог бы сделать многое, но он умирает, не сделав ничего. В этом сказались неверие Тургенева в силу разночинцев, в идеал революционной демократии. Писарев в статье «Базаров» увидел в тургеневском герое типичные черты молодого поколения и приветствовал автора романа. В разгоревшемся споре между демократическими журналами из-за понимания образа статья Писарева сыграла роль усиления критического отношения к Базарову на страницах журнала «Современник». Во второй статье Писарев изменил свой взгляд на Базарова и поставил его в одном ряду с героем романа Чернышевского «Что делать?» — Рахметовым. Сам Тургенев говорил, что Базаров — его «враг», к которому он чувствует невольное влечение.
Тургенев считал, что революционная деятельность в России не найдет отклика и поддержки в народе. Этим же сознанием он наделил и своего героя. Базаров говорит перед смертью: «Я нужен России... Нет, видно, не нужен». В этом идейное заблуждение Тургенева.
Что сказать об идейной моде и убеждениях? Если сравнить Павла Петровича с Базаровым, то видно, что второй убежден в своих позициях, а Кирсанов больше рисуется, отдавая дань моде. При всех своих «либеральных выходках» и заявлениях о «любви к прогрессу» Павел Петрович консервативен, нетерпим и классово ограничен в своих взглядах. Одна деталь: он нюхает одеколон, когда разговаривает с мужиком, потому что от того «плохо пахнет». Разве это любовь к ближнему? Слова Кирсанова расходятся с делом, он прогрессивен, потому что модно быть либералом. А что же либерального в нем? Один раз в месяц избавляет мужика от экзекуции? Но «если сливки таковы, то каково же молоко», то есть необразованное дворянство? Базаров спрашивает у Аркадия, увидев надушенного, безупречно одетого по последней моде (и это в деревне) Кирсанова: «Что это за архаическое явление?» Павел Петрович отпускает презрительную фразу: «Кто этот волосатый?» Перед вами совершенно разные люди по воспитанию, убеждению, происхождению.
Базаров критикует безделье дворянства: «Вы уважаете себя, а сидите сложа руки, какая же от этого польза?» Базаров — это «человек дела, а не фразы», он обладает не только большим умом, но и огромной силой воли. У Евгения есть важный принцип — делать то, что полезно.
Тургенев в романе показывает и карикатурных героев — это Ситников и Кукшина. Если для аристократов дань моде — казаться прогрессивными либералами, то для Ситникова и Кукшиной дань моде — считать себя нигилистами. Они ухватились за нигилизм, потому что он моден, потому что выглядеть прогрессивным человеком очень престижно. Но весь их нигилизм мелкий и показной. Ситников кричит: «Долой авторитеты!» Но кричит в присутствии человека, перед которым раболепствует. Базарову не надо много ума, чтобы понять, что Ситников завтра может кричать обратное. Кукшина считает себя передовой, эмансипированной. Но Тургенев одной фразой дает понять, что она всего лишь глупая, несчастная женщина, у которой нет детей и мужа, и ей ничего не остается как быть «эмансипе». В ее комнате «бумаги, письма, толстые номера русских журналов, большей частью неразрезанные, валялись по запыленным столам». В общем, это пустые болтуны, которые «держат нос по ветру», и если раньше они были просто болваны, то теперь они вдруг стали нигилистами. У них нет определенных взглядов, своих убеждений, и когда нигилизм выйдет из моды, они, безусловно, отступятся от него.
У Базарова есть свои принципы, и он строго следует им. «Я ничьих мнений не разделяю: я имею свои», — говорит он. Кирсанов в Базарове сразу почувствовал противника, потому что тот перечеркивал всю его «деятельную» жизнь. Базаров ясно дал понять, что «отцы» не способны решить основные проблемы эпохи. Проблема «отцов» и «детей», поиски идеала и смысла жизни во все времена стояла довольно остро. Сейчас не утихают споры о романе и не пропадает интерес к нему, потому что общество разделилось по убеждениям: лагерь демократов, которые готовы идти по новому пути, и лагерь приверженцев идеи социализма, которая не оправдала себя. За кем будущее страны? Мне кажется, пока человек духовно не возродится, не сумеют ни демократы, ни консерваторы вытащить Россию из пропасти. В споре с Добролюбовым и Чернышевским правы были Тургенев, Лев Толстой. Ни одна насильственная революция не изменит жизнь народа, пока не будет морального совершенства. И жизнь это неоспоримо доказала.