— А поворотись-ка, сын! Экий ты смешной какой! Что это на вас за поповские подрясники?
Такими словами встретил Тарас Бульба, казацкий полковник, своих сыновей Остапа и Андрия, вернувшихся домой после обучения в киевской бурсе. Сыновья его только что слезли с коней. Это были два дюжие молодца, еще смотревшие исподлобья, как недавно выпущенные семинаристы. Крепкие, здоровые лица их были покрыты первым пухом волос, которого еще не касалась бритва. Они были смущены таким приемом отца и стояли неподвижно, потупив глаза в землю.
— Стойте, стойте! Дайте мне разглядеть вас хорошенько, — продолжал он, поворачивая их, — какие же длинные на вас свитки! Экие свитки! Таких свиток еще на свете не было. А побеги который-нибудь из вас, я посмотрю, не шлепнется ли он на землю, запутавшись в полы.
— Не смейся, не смейся, батьку! — сказал, наконец, старший из них.
— Смотри ты,'какой пышный! А отчего ж бы не смеяться?
— Да так; хоть ты мне и батько, а как будешь смеяться, то, ей-богу, поколочу!
— Ах ты, сякой-такой сын! как! батька? — сказал Тарас Бульба, отступивши с удивлением несколько шагов назад.
— Да хоть и батька. За обиду не посмотрю и не уважу никого.
— Как же хочешь ты со мною биться? разве на кулаки?
— Да уж на чем бы то ни было.
— Ну, давай на кулаки! — говорил Бульба, засучив рукава. — Посмотрю я, что за человек ты в кулаке!
И отец с сыном, вместо приветствия после давней отлучки, начали садить друг другу тумаки и в бока, и в поясницу, и в грудь, то отступая и оглядываясь, то вновь наступая.
Вот такой была встреча после долгой разлуки.
Тут выбежала их старенькая добрая мать, соскучившаяся по своим детям, стала укорять мужа: «Совсем спятил с ума! Дети домой приехали, больше года их не видели, а он задумал невесть что: на кулаки биться!» Она бросилась обнимать младшего, Андрия, который был не так суров, как старший брат, и чувство нежности ему было не чуждо.
Тарас быстро прекратил эту, как он говорил, «нежбу», повел сыновей в хату, на стол приказал подать не сладости какие-нибудь, а еду настоящих мужчин — мясо, горилку. Он позвал друзей-казаков, чтобы показать, какие славные и сильные сыны у него. Больше всего Тарасу хотелось увидеть их в настоящем деле — в бою. Поэтому он решил через неделю отправить их в Запорожскую Сечь. Но, выпив горилки и любуясь своими рослыми и мужественными сыновьями, раззадорился и решил уже утром и сам вместе с ними отправляться в путь.
Это решение привело в отчаяние его жену, которая со слезами всю ночь просидела над своими сыновьями, боясь хоть минуту упустить в этой короткой встрече с детьми. Но возразить мужу она не смела — безропотная покорность была уделом жен лихих запорожских казаков.
Наутро Остап и Андрий вместо своих бурсацких одежд оделись в казацкие широкие, как Черное море, шаровары, яркие казакины, сапоги с серебряными подковами. Заткнули за пояс чеканные турецкие пистолеты, сабля бряцала по ногам их. Вмиг преобразились, похорошели молодые казаки.
Мать, увидев их такими, не могла скрыть своего горя: она родила и вскормила своей грудью таких соколов, а теперь должна разлучиться с ними надолго, может быть, навсегда. Обливаясь слезами, благословила их в дорогу, а саму ее, почти бесчувственную, унесли в хату. Но когда казаки уже выехали со двора, она бросилась вслед за ними, ухватилась за стремя коня, на котором сидел один из сыновей. Это материнское отчаяние смутило Тараса Бульбу, он даже пожалел о своем скором решении, но менять его не стал.
Долго ехали они бескрайней украинской степью — цветущей и душистой, наполненной птичьим свистом, как музыкой. В траве едва не утопали кони, в вышине вольно реяли птицы. Эта вольная и великолепная красота повергла путников в задумчивость. Тарас думал о своей молодости, о боевых товарищах — кого из них теперь он встретит в Сечи? Сыновья были заняты другими мыслями. Остап был суров к любым побуждениям, кроме войны и пирушки. По крайней мере, ни о чем другом он не думал. Но он был прямодушным и добрым, поэтому мысли о слезах матери заставили его задумчиво опустить голову. Одно это его только и смущало. У Остапа был твердый и независимый характер. Когда в двенадцать лет его с братом отдали в бурсу, он несколько раз сбегал оттуда, закапывал в землю свой букварь. И только когда отец пригрозил, что оставит его в ученье на двадцать лет, смирился. Тарас, вслух посмеивающийся над науками, все-таки не хотел, чтобы сыновья его были неучами.
Совсем о другом думал Андрий. Его память возвращалась в Киев, где он увидел впервые прекрасную польскую панночку. Она и теперь тревожила его сердце. Андрий тоже был сильным и отчаянно храбрым юношей, но более чувствительным. Он хорошо и охотно учился, науки давались ему легко. Преданный товарищ, всегда участвовавший в разных затеях и даже являвшийся их организатором, он между тем любил бродить в одиночестве по улицам старого Киева. Однажды, зазевавшись, чуть не попал под колымагу какого-то польского пана. А когда возница хлестнул его бичом, ухватился за колесо и держал повозку, пока возница не ударил лошадей и они рванули. Андрий упал лицом в грязь. Когда встал, увидел, что за этой картиной со смехом наблюдает из окна ослепительно красивая молодая полячка. Ее красота так поразила Андрия, что в следующую же ночь он пробрался в ее спальню, чем сильно напугал красавицу. Но когда она увидела, как смущен и растерян бурсак, опять стала смеяться, а потом попросила свою служанку-татарку незаметно вывести его из дома. Об этой красавице и думал Андрий по пути в Сечь.
Но вот казаки подъехали к низовьям Днепра, переправились на остров паромом. Яркая картина вольного казачьего быта развернулась перед ними. Запорожцы пили, гуляли. Вот прямо в луже лежит могучий хмельной казак в нарядной одежде — он словно демонстрирует пренебрежение к своему дорогому облачению. Несколько дюжих запорожцев лежат на дороге с трубками в зубах. В толпе музыкантов лихо отплясывает молодой казак. На тесных улочках мастеровые разных национальностей шьют одежду запорожцам, готовят еду — это они одевали и кормили казаков, которые умели только гулять да воевать. С -первого взгляда Сечь напоминает ярмарку. Это было время перемирия, и запорожцы предавались разгулу.
Тарас представил своих сыновей боевым товарищам, кошевому атаману, и вот они уже почувствовали себя совсем своими в Запорожской Сечи, стали постигать ее обычаи и законы. Военные занятия здесь были не приняты, разве что — стрельба в цель да скачки на конях. Зато законы этой своевольной республики были самые суровые. Андрия поразило, как наказывают укравшего какую-то безделицу: привязывают к позорному столбу и кладут рядом дубину — всякий проходящий мимо должен ударить его, пока не забьют до смерти. Еще страшнее наказание для убийцы — его живьем закапывали в землю вместе с гробом его жертвы.
Сыновья Тараса Бульбы стали уже заметными между другими молодыми казаками своей удалью и удачливостью в любом деле: они метко стреляли, переплывали Днепр против течения — за это новичок торжественно принимался в казачьи круги. Но старый Тарас, мечтавший, чтобы его сыны на деле постигли военную науку, начал томиться от этой разгульной жизни и беспрерывного пиршества. И он стал раздумывать, как бы поднять запорожцев на отважное дело, где можно было бы проявить настоящую доблесть. Сказал об этом кошевому атаману. Кошевой был умный и хитрый казак. Сначала он сказал, что нельзя клятву преступать, надо мир соблюдать, но потом подсказал, как сделать, чтобы запорожцы поднялись на дело своей охотою, а старшина будет вынуждена подчиниться общему решению.
И вот появляются в Сечи казаки — оборванные, словно только что избежали беды. И стали рассказывать, что поляки глумятся над верой христианской, церкви отбирают, заставляют перейти в свою веру. А гетмана и полковников казнили страшной казнью — живьем изжарили, головы и руки отрубили.
Зашумели запорожцы, гнев закипел в их сердцах. И на раде (совете) решили отправляться в поход.
Отправилось запорожское войско прямо в город Дубно, где, ходили слухи, было много казны и богатых обывателей. В полтора дня достигли цели своего похода. Но жители решили защищаться из последних сил: с городской стены на головы запорожцев полетели камни, бочки, горшки, полился кипяток — даже женщины участвовали в обороне. Запорожцы отошли от стен города и стали лагерем. Они не любили вести осаду, их дело — вступить в открытый бой. От вынужденного безделья стали пить, играли в чехарду. Надеялись взять город измором — пищи там было мало, привозили ее из близлежащих деревень, а сейчас пути к Дубно были перекрыты.
К ночи многие забылись в хмельном сне. Андрий спал чутко — к горилке он был равнодушен. И сквозь сон вдруг увидел склонившееся над ним смуглое лицо татарской женщины. Это была служанка той самой красавицы, которую увидел Андрий в Киеве. Теперь ее отец был воеводою в Дубно. Она тоже сейчас была в городе и увидела Андрия с городской стены. Свою служанку она прислала к нему, чтобы'та попросила хлеба — второй день панночка ничего не ела.
Андрий не смог равнодушно перенести страданий своей возлюбленной. Он взял мешок с белым хлебом и подземным ходом отправился со служанкой в город. Страшную картину застал он там: люди умирали от голода. Панночка рассказала Андрию, что к утру город ждет подмоги. А молодой казак, как увидел свою красавицу, так и не смог оставить ее — пропал для всего казацкого рыцарства.
Утром польское войско было уже в городе. Нарядные польские рыцари красовались на городской стене, а впереди всех толстый польский полковник. Мертвецки пьяные запорожцы не сразу поняли, откуда они взялись. Но быстро пришли в себя и выработали хитроумный план: наиболее острые на язык казаки стали дразнить поляков, чтобы те, разозлившись, вышли из города и ввязались в бой. Особенно досталось в этой перепалке толстому воеводе: смеялись казаки над его пузом, за которым могло укрыться все польское воинство.
Не выдержали насмешек горделивые ляхи и бросились в бой. Жаркой была битва, многих запорожцев посекли поляки, многих забрали в плен. Но не устояли под натиском казаков — скрылись в городе. Во время битвы все смотрел Тарас Бульба — где же его младший сын? Неужто в плену у поляков?
Тут еще одна беда подоспела. Чудом вырвавшийся из рук татар, загнавший по пути трех коней, примчался в запорожский стан казак и рассказал, что украли татары казну Запорожской Сечи и угнали в плен многих казаков. Стали запорожцы совет держать: то ли из польского плена вызволять своих товарищей, то ли отбивать казну у татар. Мудрое решение подсказал куренной атаман Кукубенко, который говорил редко, но если уж скажет — то самое главное. По его совету решили казаки разделиться: кому дороги те, что в польском плену, должны остаться здесь вызволять товарищей, а чьи друзья и родные в татарском плену — тот пусть отправляется в поход. Разделилось казачье войско на две равные части. Тарас остался у города Дубно, потому что думал, что сын его Андрий — в плену.
Поляки видели движение в запорожском стане, но думали, что те готовят засаду. Чувствовали и казаки, что в городе готовятся к новому бою. Что могли противопоставить запорожцы пушкам поляков? Свое воинское умение и отвагу. Но главное — дух товарищества. С волнующей речью обратился Тарас Бульба к запорожцам. «Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не бывало таких товарищей. Нет, братцы, так любить, как русская душа, — любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал Бог, что ни есть в тебе... Нет, так любить никто не может!» — так сказал Тарас. И слова его воодушевили казаков, и встретили они наступающего неприятеля так, что французский инженер, специалист по оружейному делу, удивился их тактике: «Вот бравые молодцы-запорожцы! Вот как нужно биться».
Жаркий и кровавый был бой. Много погибло воинов и запорожских, и польских.
Тут открылись городские ворота, и вылетел оттуда гусарский полк, а впереди него — витязь всех бойчее и всех красивее. На руке его развевается шарф, вышитый первой красавицей города. Так и оторопел Тарас, когда увидел, что это Андрий — сын его. А витязь этот сыпал удары налево и направо, расчищая дорогу полякам в стане запорожцев. Не выдержал Тарас, закричал: «Как?.. Своих?.. Своих, чертов сын, бьешь?..» И обратился он к своим товарищам, чтоб заманили Андрия к лесу.
Как увидел Андрий отца перед собой, затрясся всем телом, побледнел. Вмиг пропала его боевая ярость. Приказал Тарас сыну слезть с коня. И тот, словно ребенок, послушался. Только губы его шевелились, произнося имя прекрасной полячки. «Я тебя породил, я тебя и убью!» — с этими словами выстрелил Тарас в сына своего. Упал Андрий.
Долго смотрел Тарас на убитого его же рукой сына. Подъехал Ос-тап — даже его мужественное сердце дрогнуло при виде того, как наказал отец сына своего за предательство. Предложил Остап похоронить брата, но даже в этом отказал отец вероотступнику и предателю.
А бой тем временем становился все яростнее. Новая подмога пришла полякам. Ранен и взят в плен Остап. Ранен и Тарас Бульба.
Очнулся Тарас уже в степи. Спас его, вынес из боя, истекающего кровью, верный боевой товарищ Товкач. Привез бесчувственного в Запорожскую Сечь.
Зажили раны на теле Тараса. Но более глубоко было ранено его сердце. Мрачен и печален ходил он по Сечи. Горькие думы не давали покоя. Не вернулись казаки, отправившиеся вызволять из татарского плена товарищей своих и казну. Остались в плену у поляков товарищи и с ними сын Остап. Уходил Тарас в степь, бродил там в одиночестве и все повторял имя Остапа. Решил он отправиться в город Дубно, чтобы узнать, жив ли сын.
Пришел в город в то время, когда на площадь вели запорожских казаков казнить. Впереди всех вели Остапа — могучего, несломленного. Видел Тарас, каким страшным пыткам подвергали его сына, ломали ему руки, ноги, но Остап ни единого звука не издал, ни единого слова жалобы не выкрикнул. Приготовили ему поляки смертную муку — решили сжечь на костре. И тут Остап не дрогнул. Только повел очами, отыскивая в толпе хоть одно знакомое лицо. Легче ему было бы расстаться с жизнью, если бы видел кто-нибудь из запорожцев, как стойко переносил он мучения, не уронив чести своей, не посрамив славы казацкой.
— Батько, где ты? Слышишь ли ты? — крикнул Остап.
— Слышу! — раздался в притихшей толпе голос Тараса. Бросились польские всадники искать казака, но Тараса и след простыл.
Жестоко мстил Тарас полякам за гибель своего сына. Много шляхтичей побил со своим полком, восемнадцать местечек выжег дотла и уже подходил к Кракову. За голову Тараса было обещано большое вознаграждение — две тысячи червонцев. Но не могли поляки поймать его.
Наконец у Днестра-реки окружили полк Тараса войска гетмана Потоцкого. Тарас мог бы пробиться из окружения, уйти от погони. Но уронил он свою трубку и не захотел, чтобы досталась она врагам. Остановился, стал отыскивать свою неизменную спутницу в траве. Тут-то и схватили его.
Страшную казнь придумали для Тараса Бульбы разъяренные его отчаянной храбростью и неуловимостью поляки: приковали цепями к дереву и подожгли. Не о себе, не о своих муках думал в смертный час Тарас Бульба, а о своих товарищах.
С высокого берега, где росло дерево, на котором он принял мучительную казнь, видно было Тарасу, как догоняют его товарищей поляки. Увидел он и челны на Днестре и закричал запорожцам, чтобы пробивались к реке. Услышали своего атамана казаки — добрались до берега, сели в челны и спаслись от погони.
— Прощайте, товарищи! — закричал им сверху Тарас. И костер охватил пламенем его могучее тело.