1. «Привычное дело» Ивана Африкановича.
2. Смешное и серьезное в образе героя.
3. «Бунт» Ивана Африкановича.
4. Нужен ли нам Иван Африканович сегодня?
Шестидесятые годы двадцатого столетия — время, когда в советской литературе главенствует герой, устремленный в будущее, пребывающий в вечном движении, постоянно что-то осваивающий и покоряющий. Нетрудно догадаться, каким критическим нападкам подверглась повесть В. Белова «Привычное дело» (1966 г.), герой которой не вписывался в традиционные рамки. Колхозник Иван Африканович Дрынов никак не тянет на «героя эпохи». Дрынов не стремится к великим свершениям. Его волнуют будничные заботы: вовремя вспахать, засеять поле, убрать урожай. Все это «привычное дело», как любит повторять Иван Африканович.
Поначалу Иван Африканович предстает перед нами не в лучшем свете: Дрынов делится с мерином Парменко воспоминаниями о том, как «маленько выпил» со своим приятелем Мишкой. Праведной жизнь Ивана Африкановича не назовешь: любит он выпить, а во хмелю прихвастнуть. Много в этом персонаже комического. Взялся Иван Африканович сватать Мишке невесту из соседней деревни, так Нюшка, не долго думая, схватила ухват да и выставила незадачливых сватов из избы. Вез Иван Африканович в дровнях товар для магазина да забыл привязать Пармена. Мерин забрел на конюшню, дровни перевернулись, у двух самоваров отбило краны. Начнет перечислять Иван Африканович своих детей — «архаровцев», обязательно запутается, кто из них старше, кто младше. Но как-то незаметно смешное сливается с серьезным. Мы узнаем, что лишь однажды расстался Дрынов с родными краями — ушел на войну и вернулся с двумя орденами — Славы и Красной Звезды. А ведь эти награды давались действительно достойным, тем/кто проявил незаурядную доблесть и отвагу. Вообще, в Иване Африкановиче уживаются, казалось бы, несовместимые черты. С одной стороны, готовность самоотверженно защищать Родину, с другой — пассивность, привычка покорно тянуть свою лямку, влачить бесправное существование.
Но вот возникает и нарастает протест Дрынова против «крепостного» порядка, против странной советской системы, когда приходится косить для своей коровы тайно, по ночам, когда денег за работу не платят да еще постоянно угрожают штрафами и налогами. Взбунтовался Иван Африканович, охватила его «какая-то радостная удаль», «спокойное веселое безрассудство». Дрынов добился справки, дающей право на получение паспорта. Листочек этот давал полную свободу — «поезжай теперь куда хочешь, хоть на все четыре стороны поезжай, вольный теперь казак». Но недаром не чувствует радости Иван Африканович. Поймет он потом, что нет ему жизни без земли, без родной деревни, без ненаглядной Катерины. «Бунт» Ивана Африкановича закономерен, справедлив. Он направлен против обесчеловечивающей системы. Однако с его помощью можно самому перестать быть человеком. Деревенскому жителю не просто в городе уцелеть как личности. Шурин Митька рассказывает о легких заработках на Севере, да только с приобретением денег утрачивает он самое важное — понятие о нравственности и долге. Не нравится Дрынову такая жизнь. «Привыкли все покупать, все у тебя стало продажное. А ежели мне не надо продажного? Ежели я неподкупного хочу?» — говорит он Митьке. Но помнит Иван Африканович про «полный комплект» ребятишек, которых надо кормить-поить, а потому покидает колхоз.
Три дня не было Ивана Африкановича в деревне, но они показались ему двумя годами. И, наверное, замечательно, что есть такие Иваны Африкановичи, готовые терпеливо тянуть свой тяжкий воз, не желающие и не могущие расстаться с родной землей, со своими корнями. Именно здесь, в деревне, сохраняется народная жизнь, главный принцип которой — жить по совести. Тут человек способен почувствовать свою связь с природой, ощутить свою сопричастность миру, а это чувство вызывает потребность найти ответы на главные вопросы. «Так пошло родиться-то было?» — размышляет Иван Африканович. Этот извечный вопрос — о смысле жизни — волнует и других героев «деревенской прозы». (Мне вспоминаются рассказы В. Шукшина) Удивительно, но Иван Африканович поднимается до истинно философского осмысления жизни. Невозможно забыть, как не находит себе места Иван Африканович после смерти Катерины. Спасение от страшной тоски он увидел в природе, в ее мудрых законах. Мысль о бесконечном круговороте — о колком морозе, сменяющемся весной, о цветущих лилиях, долгоносых куликах, сенокосном костре — дарует герою Белова душевное спокойствие. «Жись. Жись, она и есть жись, — думал он, — надо, видно, жить, деваться некуда». Он уже осознал, что жизнь и без него не остановится, а потому все же «лучше было родиться, чем не родиться».
О необходимости спасения деревни от бесправия говорил Белов в «Привычном деле». Не должно крестьянство уезжать в город, не должно становиться «уходящим сословием», иначе разрушатся связи, соединяющие человека с настоящей жизнью, утратятся нравственные ценности, которые создавались на протяжении многовековой истории и выражают сущность всего народа. Сорок лет прошло с появления «Привычного дела». Но я думаю, что сейчас, когда деревня брошена на произвол судьбы, эта повесть актуальна не меньше, чем тогда, в 1966-м году. Нам необходимы Иваны Африкановичи, живущие по законам народного бытия, в согласии с природой и совестью.