План пересказа
1. Семья Турбиных.
2. Город в опасности.
3. Бегство Тальберга.
4. Разговор о формировании русской армии.
5. Жизнь Города зимой 1918 г.
6. Петлюра наступает на Город.
7. Создается дивизион по защите Города.
8. Бегство гетмана и командующего армией. Роспуск дивизиона.
9. Николай Турбин вынужден распустить отряд юнкеров. Смерть Най-Турса.
10. Алексей Турбин ранен. Приезд Лариосика.
11. Вечер в доме Турбиных. Нападение на Василису и исчезновение пистолетов из тайника Турбинных.
12. Николка находит мать и сестру Най-Турса и рассказывает им о его героической гибели.
13. Молитва Елены. Выздоровление Алексея Турбина.
14. Елена узнает, что Тальберг за границей женился.
15. Смерть Петлюры. Философские мысли автора.
Пересказ
Главы 1, 2 и 3
«Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй... Молодые Турбины не заметили, как в крепком морозе наступил белый, мохнатый декабрь... В мае, «через год после того, как дочь Елена повенчалась с капитаном Сергеем Ивановичем Тальбергом, и в ту неделю, когда старший сын, Алексей Васильевич Турбин, после тяжких походов, службы и бед вернулся на Украину в Город, в родное гнездо, белый гроб с телом матери снесли по крутому Алексеевско-му спуску на Подол, в маленькую церковь Николая Доброго».
Алексей Турбин, Елена, Николка — все были словно оглушены смертью матери. Отпели, похоронили на кладбище, где давно уже лежал отец-профессор. Турбины живут в доме № 13 по Алексеевскому спуску. Дом наполнен предметами, знакомыми и любимыми с детства. Изразцовая печка, испещренная надписями и рисунками Турбинных и их друзей, бронзовые часы, кремовые шторы, мебель старого красного бархата, турецкие ковры, бронзовая лампа под абажуром, шкаф с книгами, с Наташей Ростовой, «Капитанской дочкой» — «все это мать в самое трудное время оставила детям и, уже задыхаясь и слабея, цепляясь за руку Елены, плачущей, молвила: «Дружно... живите». «Но как жить? Как же жить? Алексею Васильевичу Турбину, старшему, - молодому врачу - двадцать восемь лет, Елене -двадцать четыре, а Николке — семнадцать с половиной. Жизнь-то им перебило на самом рассвете... Упадут стены, потухнет огонь в бронзовой лампе, а «Капитанскую дочку» сожгут в печи. Мать сказала детям: «Живите». А им придется мучиться и умирать.
...Пышут жаром разрисованные изразцы, черные часы ходят, как тридцать лет назад: тонк-танк». В столовой «старший Турбин, бритый, светловолосый, постаревший и мрачный с 25 октября 1917 года», Николка — унтер-офицер и его подруга-гитара. «Тревожно в Городе, туманно, плохо... Но, несмотря на все, в столовой, в сущности говоря, прекрасно. Жарко, уютно, кремовые шторы задернуты». Елена волнуется: где же Тальберг? За окнами слышен грохот пушек, выстрелы. «Николка, наконец, не выдерживает:
— Желал бы я знать, почему так близко стреляют? Ведь не может же быть...
— Потому стреляют, что немцы — мерзавцы, — неожиданно бурчит старший.
Елена поднимает голову на часы и спрашивает:
— Неужели, неужели они оставят нас на произвол судьбы? — Голос ее тосклив».
Все трое размышляют о том, удастся ли Петлюре войти в город, и почему нет до сих пор союзников».
Вскоре послышались шаги, стук в дверь. Вошла «высокая, широкоплечая фигура в серой шинели», в заиндевевшем башлыке. Это был поручик Виктор Викторович Мышлаевский. Голова его «была очень красива, странной и печальной и привлекательной красотой давней, настоящей породы и вырождения». Он просится переночевать: сильно замерз, даже обморозился. Мышлаевский «ругал похабными словами полковника Щетки-на, мороз, Петлюру, и немцев, и метель, и кончил тем, что самого гетмана всея Украины обложил гнуснейшими площадными словами». Говорил, что сутки они пробыли на морозе, легко одетыми, без валенок, защищая Город, и лишь в два часа дня пришла смена — «человек двести юнкеров» под командованием полковника Най-Турса. Двое замерзли насмерть, двоим придется ампутировать ноги. Мышлаевский рассказывает о полной неразберихе: «что делается — уму непостижимо», о безразличии и предательстве командования. Слушая рассказ Мышлаевского, Елена плачет. Ей представляется, что Тальберг убит.
Раздается звонок. Это Тальберг — высокий, статный человек с «двухслойными глазами», с «вечной патентованной улыбкой». Он служит в гетмановском военном министерстве. Братья Турбины не любят Тальберга, чувствуют в нем некую двуликость, фальшь. Хотя Тальберг «улыбается всем благосклонно», его приход сеет тревогу. Он рассказывает «медленно и весело» о том, что на поезд с деньгами, который он конвоировал, напал «неизвестно кто».
Елена и Тальберг уходят на свою половину. Тальберг сообщает жене, что обстоятельства вынуждают его бежать из Города сейчас, немедленно. Елена, «похудевшая и строгая», собирает ему чемодан. Тальберг говорит, что ему оставаться в Городе опасно, так как есть вероятность, что скоро «Петлюра войдет». Тальберг говорит, что не может взять ее с собой «на скитанья и неизвестность». Елена спрашивает Тальберга, почему он не сообщит братьям о предательстве немцев. Тальберг краснеет и говорит, что предупредит Турбиных. Прощаясь с мужем, «Елена всплакнула, но тихо - женщина она была сильная». Тальберг рассказал братьям Елены о немцах и простился: «уколол обоих братьев щетками черных подстриженных усов». Тальберг бежит с немцами.
Ночью в квартире этажом ниже домохозяин Василий Иванович Лисович, прозванный Василисой (из страха он с января 1918 г. на всех документах стал писать свое имя «Вас. Лис.»), прятал в тайник под обои пачку денег. Всего тайников было три. В это же самое время волчья оборванная серая фигура наблюдала за ним с ветви дерева на безлюдной улице сквозь щель простыни на окне. Василиса лег спать и ему снилось, будто воры отмычками вскрыли тайник, а червонный валет выстрелил в него в упор. Василиса вскочил с воплем, но в доме было тихо, а сверху от Турбиных слышались звуки гитары.
В комнате Турбиных за столом сидели их друзья: Леонид Юрьевич Шервинский, ныне адъютант в штабе князя Белорукова, «маленький улан», он принес розы Елене; подпоручик Степанов — по гимназической кличке Карась, «маленький, укладистый, действительно очень похожий на карася», и Мышлаевский. Глаза Мышлаевского «в красных кольцах — стужа, пережитый страх, водка, злоба». Карась сообщает новость: «всем нужно идти драться... Командир — полковник Малышев, дивизион замечательный — студенческий».
Шервинский радостно воспринимает новость об исчезновении Тальберга: он влюблен в Елену. У Шервинского чудесный голос: «Все вздор на свете, кроме такого голоса». Он мечтает о том, что после войны бросит военную службу и будет петь в La Sса1а и в Большом театре в Москве. Друзья обсуждают положение в Городе. Турбин кричит, что гетмана стоит повесить, он полгода «издевался над русскими офицерами, над всеми»: запретил формирование русской армии. Он, Турбин, собирается записаться в дивизион Малышева если не врачом, то простым рядовым. Алексей думает, что в Городе можно было бы набрать пятидесятитысячную армию, «отборную, лучшую, потому что все юнкера, все студенты, гимназисты, офицеры, а их тысячи в Городе, все пошли бы с дорогою душой. Не только Петлюры бы духу не было в Малороссии, но мы бы Троцкого прихлопнули в Москве, как муху».
Друзья разошлись спать, Елена у себя не спит: «черная громадная печаль одевала Еленину голову, как капор». Елена пытается найти оправдание поступку Тальберга: «он очень резонный человек», но понимает, что «не было в душе самого главного» - уважения к нему.
Алексей тоже долго не может уснуть. И его мучает мысль о предательстве и трусости Тальберга: «Мерзавец он. Больше ничего! ...О, чертова кукла, лишенная малейшего понятия о чести!» Под утро Алексей засыпает и ему «явился маленького роста кошмар в брюках в крупную клетку и глумливо сказал: «Святая Русь - страна деревянная, нищая и... опасная, а русскому человеку честь - только лишнее бремя». Турбин собирается выстрелить в него, но кошмар исчезает. На рассвете Турбину снится Город.
Глава 4
«Как многоярусные соты, дымился и шумел, и жил Город. Прекрасный в морозе и тумане на горах, над Днепром... И было садов в Городе так много, как ни в одном городе мира... Играл светом и переливался, светился, и танцевал, и мерцал Город по ночам до самого утра, а утром угасал, одевался дымом и туманом. Но лучше всего сверкал электрический белый крест в руках громаднейшего Владимира на Владимирской горке...» Зимой 1918 г. жизнь Города была «странною, неестественной». В Город устремились толпы «новых пришельцев». Банкиры, домовладельцы, журналисты, аристократы, секретари директоров департаментов, поэты, ростовщики, актрисы и пр., бежавшие из Москвы и Петербурга. «Город разбухал, ширился, лез, как опара из горшка». По ночам на окраинах слышались выстрелы. «Кто в кого стрелял — никому не известно».
Все обитатели Города ненавидели большевиков, ненавидели «трусливой, шипящей» ненавистью. Часть новых горожан, таких, как полковник Най-Турс, «сотни прапорщиков и подпоручиков, бывших студентов, как Степанов - Карась, сбитых с винтов жизни войной и революцией, и поручики, тоже бывшие студенты, но конченные для университета навсегда, как Виктор Викторович Мышлаевский, ненавидели большевиков ненавистью горячей и прямой, той, которая может двинуть в драку...»
Появление гетмана держалось на немцах. В городе не знали о том, как немцы расправляются с крестьянами. Узнав же о карательных мерах, такие, как Василиса, говорили про мужиков: «Вот будут они помнить революцию! Выучат их немцы». «Ладно: тут немцы, а там, за далеким кордоном, большевики. Только две силы».
Глава 5
В сентябре был выпущен из тюрьмы гетмановскими властями Семен Васильевич Петлюра. «Прошлое его было погружено в глубочайший мрак». Это бы «миф, порожденный на Украине в тумане страшного 18-го года». ...И было другое - лютая ненависть. Было четыреста тысяч немцев, а вокруг них четырежды сорок раз четыреста тысяч мужиков с сердцами, горящими неутоленной злобой». Ненависть порождали изуродованные шомполами спины, реквизированные лошади, отобранный хлеб. Среди крестьян были и те, кто вернулся с войны и умел стрелять. Словом, дело было не в Петлюре именно. Не было бы его, был бы кто-то другой. Немцы оставляют Украину, а это означает, что кто-то поплатится жизнью, и, конечно, не те, кто бежит из города.
Алексей Турбин видит во сне рай. Там полковник Най-Турс в облике рыцаря со светозарным шлемом и вахмистр Жилин, убитый в 16-м году. Жилин рассказывает, что в раю много места и хватит на всех большевиков, которые погибнут под Перекопом в 20-м году, рассказывает о своем разговоре с Богом. Бог сказал: «Все вы у меня, Жилин, одинаковые — в поле брани убиенные». Турбин протянул руки к вахмистру и попросился в его бригаду, врачом. Жилин утвердительно закачал головой и тут Турбин проснулся.
В ноябре слово «Петлюра», произносимое немцами как «Пэтурра», стало звучать у всех на устах. Петлюра наступал на Город.
Глава 6
В центре Города на окне бывшего магазина «Парижский шик» висел большой плакат с призывом к добровольцам записываться в мортирный дивизион. В полдень сюда пришли Мышлаевский и Турбин. Полковник Малышев зачислил в дивизион командиром четвертого взвода Мышлаевского и лекарем -Алексея Турбина. Назначение дивизиона — защита Города и гетмана от банд Петлюры и, возможно, от большевиков. Через час Турбин должен был явиться на плац Александровской гимназии. По дороге на плац Турбин купил газету «Вести» от 13 декабря 1918 г., в которой говорилось, что в войсках Петлюры полный развал и он скоро потерпит крах.
Грохотали пушки. Неожиданно Турбин увидел на Владимирской улице процессию гробов с телами офицеров. Погибшие были порезаны и изуродованы мужиками с петлюровцами. В толпе, собравшейся около гробов, Турбин услышал голос: «Так им и треба». В бешенстве он схватил за рукав того, кто это сказал, намереваясь застрелить негодяя, но понял, что ошибся. Говорил кто-то другой. Негодуя, Турбин ткнул скомканный лист «Вестей» в нос мальчишке-газетчику: «Вот тебе вести. Вот тебе. Сволочь!» «На этом припадок его бешенства и прошел. ...Чувствуя стыд Турбин вобрал голову в плечи и, круто свернув...» выбежал на плац гимназии.
Турбин подошел к родной ему гимназии, где проучился восемь лет. Столько же он не видел ее. «Его сердце защемило почему-то от страха. Ему показалось вдруг, что черная туча заслонила небо, что налетел какой-то вихрь и смыл всю жизнь, как страшный вал смывает пристань». Он вспоминает гимназические годы: «сколько было нелепого и грустного и отчаянного, но сколько было радостного». «Куда же все делось?»
На плацу проводилось спешное учение. Замелькали знакомые Турбину лица. Турбин инструктирует фельдшеров-студентов. Мышлаевский объясняет юнкерам-студентам, как обращаться с винтовками. На плацу появляется полковник Малышев. Он омрачился, узнав, что на сто двадцать юнкеров -восемьдесят студентов, не умеющих обращаться с винтовкой. Полковник приказывает распустить дивизион на ночь по домам. Студзинский пытается спорить, настаивает на том, чтобы ночь новобранцы провели на плацу. Однако полковник резко обрывает его.
Малышев приветствует дивизион: ««Артиллеристы! Слов тратить не буду... Будем мы бить Петлюру, сукина сына, и, будьте покойны, побьем!» На Турбина вновь нахлынули воспоминания о гимназических годах. Он увидел старичка - сторожа гимназии Максима, который когда-то тащил их, проштрафившихся мальчишек, к гимназическому начальству. В порыве чувств он намеревается догнать Максима, но одергивает себя: «Довольно сентиментальничать. Просентиментальничали свою жизнь. Довольно».
Глава 7Темной ночью тайно из дворца был вывезен в немецкий госпиталь под именем майора фон Шратто некий человек, весь замотанный бинтами. Он, якобы, ранил сам себя случайно в шею.
В начале пятого из дворца артиллерийский полковник передал в штаб полковнику Малышеву некое сообщение. А в семь Малышев объявил собравшимся: «За ночь в государственном положении на Украине произошли резкие и внезапные изменения. Поэтому я объявляю вам, что дивизион распущен! Немедленно разойтись по домам!». Все ошеломлены, некоторые офицеры заподозрили Малышева в измене, хотели арестовать его. Полковнику пришлось объясниться. Оказалось, защищать больше некого: гетман бежал, а за ним и командующий армией генерал Белоруков. Петлюра уже подступает к Городу, у него огромная армия.
Мышлаевский предлагает сжечь здание гимназии, Малышев не разрешает этого сделать, говорит, что скоро Петлюре достанется более ценное — сотни жизней, и спасти их нет возможности.
Часть II
Глава 8
К утру 14 декабря 1918 г. Город был обложен войсками Петлюры, но в Городе еще не знали об этом. Полковника Щеткина в штабе не было — штаба не существовало. Его адъютанты также исчезли. Никто не понимал, что творилось. «И в будущем, вероятно, не скоро поймут». Штабные телефоны звонили все реже и реже. Вокруг Города стреляло, грохотало. Но Город еще жил пока своей обычной жизнью. Появляется некий полковник Болботун. За кого он?
Глава 9
Болботун со своим конным полком вошел в Город беспрепятственно. Только у Николаевского колонного училища его встретил пулемет и огонь 30 юнкеров и 4 офицеров. Лишь один из четырех броневиков пришел на помощь - в броневом дивизионе измена: оставшиеся броневики выведены из строя. Изменником был Михаил Семенович Шполянский. Если бы все броневики подошли, Болботун убрался бы. Но Шполянский решил, что не стоит защищать гетмана, пусть тот столкнется с Петлюрой.
Глава 10
Най-Турс с юнкерами охраняет Политехническое шоссе. Увидев конных гайдамаков, он дает команду «Огонь!», не зная еще, что силы оборонявшихся ничтожно малы по сравнению с несколькими полками наступавших. Юнкера, посланные Най-Турсом на разведку, вернулись с сообщением: «Господин полковник, никаких наших частей... нигде нет...» А Най-Турс, понявший, что их предали и оставили погибать, «отдал юнкерам никогда ими не слыханную, странную команду...»
В помещении бывших казарм томилось отделение первой пехотной дружины в составе двадцати восьми юнкеров. Командовал ими Николка Турбин. «Командир отделения штабс-капитан Безруков и двое его помощников-прапорщиков утром уехали в штаб и не возвращались». Николай Турбин по телефону получает приказ и выводит на улицу двадцать восемь человек.
Алексей Турбин решает идти к своему дивизиону. На душе у него «было очень тревожно». Он не понимал, что творится в Городе. Подъехав на извозчике, Турбин увидел у музея вооруженную толпу. Он подумал, что опоздал, потом понял: «Катастрофа... Но вот в чем ужас - они, наверно, ушли в пешем строю. Вероятно, Петлюра подошел неожиданно...» Он находит полковника Малышева, который жжет в печке документы. Малышев говорит ему: «Снимайте скорее погоны и бегите, прячьтесь... Петлюра в городе. Город взят. Штабы предали нас... я дивизион успел разогнать» И вдруг истерически выкрикивает: «Своих я всех спас. На убой не послал! На позор не послал!» Услышав пулемет, советует Турбину бежать и сам скрывается. «Мысли в голове Турбина сбились в бесформенную кучу. Потом, в тишине, ком постепенно размотался». Турбин сорвал погоны, бросил их в печь и выбежал во двор.
Глава 11
Повинуясь приказу, младший Турбин вывел юнкеров в Город. «Маршрут привел Турбина на перекресток, совершенно мертвенный», хотя телефонный голос приказал застать здесь отряд третьей дружины и подкрепить его. Николка решил ожидать отряд. В конце концов ожидания оправдались, но совсем не так, как представлялось Турбину. Появились «свои», но вели они себя странным образом: они убегали, срывая с себя погоны, рвали документы. Николке гордость не позволяла постыдно бежать, и он пытался ввязаться в бой. Неожиданно появился полковник Най-Турс. Он сорвал с Николки погоны и приказал юнкерам спасаться бегством, срывать погоны, бросать оружие, рвать документы. Но Николку вдруг охватил «странный пьяный экстаз». «Не желаю, господин полковник, — ответил он суконным голосом, сел на корточки, обеими руками ухватился за ленту и пустил ее в пулемет». Най-Турс припал к пулемету — всадники, гнавшиеся за юнкерами, исчезли. Най «кулаком погрозил небу и прокричал: «Ребят! Ребят! Штабные стервы!» Най-Турса убили на глазах Турбина. «Николкин мозг задернуло черным туманом». И лишь когда он понял, что остался один, он все же побежал. Николка понял, что Город захватили петлюровцы. Он убегал на спасительный Подол, указанный ему Най-Турсом. Вокруг суетились, бежали в панике люди. «Путь Николки был длинен». В сумерки он возвратился домой и узнал от Елены, что Алексей не вернулся. Елена думает, что Алексей убит.
Чей-то голос из штаба продолжает отдавать команды огневым точкам защитников города: «Бить ураганным огнем по урочищу, по коннице!» Конная сотня налетела и перебила нескольких юнкеров и офицеров возле землянки, находившейся верстах в восьми от города. «Командир, оставшийся в землянке у телефона, выстрелил себе в рот. Последними словами командира были: «Штабная сволочь. Отлично понимаю большевиков».
Николка дома собирается ждать Алексея, но засыпает. Ему снится кошмар, сквозь который он слышит, как зовет его Елена, потом возникает какая-то нелепая фигура с клеткой, в которой сидит канарейка, представляется родственником из Житомира. Наконец Николка окончательно просыпается, видит старшего брата в бессознательном положении, а через три минуты уже мчится по Алексеевскому спуску за врачом для раненого Алексея.
Часть III
Глава 12
Елена рассказывает пришедшему в сознание Алексею о последних событиях. Лариосик, племянник Тальберга, явился в дом за несколько минут до того, как какая-то дама привезла раненого Алексея. Лариосик просится жить у Турбиных. «Я такого балбеса в жизнь свою не видала. У нас он начал с того, что всю посуду расхлопал. Синий сервиз». О себе Лариосик рассказывает, что ему изменила жена, что он одиннадцать дней добирался из Житомира, поезд захватили бандиты, его чуть не расстреляли и вообще он «ужасный неудачник». У Турбиных ему «чрезвычайно понравилось».
Алексей Турбин в тяжелом состоянии. Температура за сорок. Он бредит. Николка находит оружие брата, и теперь находку надлежит надежно спрятать. Най-Турсов кольт и браунинг Алексея вместе с погонами, вложенными в коробку, подвесили через окно в щель между двумя сходящимися домами на костыль, оставшийся от пожарной лестницы. Всем любопытным соседям решено было говорить, что у Турбина-старшего тиф.
Глава 13
Алексей в бреду заново переживает произошедшее. Он видит, что не успевает на поверку и приходит на плац, когда здание гимназии опустело. Он спешит к магазину мадам Анжу и встречается там с Малышевым, который спешно сжигает все документы дивизиона. Алексей только тогда узнает, что все кончено, Петлюра в городе и надо спасаться. Однако очень хотелось узнать, что делается в городе у музея, и он выходит на Владимирскую улицу. Турбин слышит голос Малышева, шепчущий ему: «Беги!». Прямо на него по Прорезной покатой улице, с Крещатика, двигались петлюровцы. Заметив Турбина, они начинают преследовать его. Алексей пытается убежать. Его ранят, почти настигают, когда на помощь приходит женщина, появившаяся из калитки в глухой черной стене. Она прячет его у себя. Женщину зовут Юлия Александровна Рейсс.
«Утром, около девяти часов, случайный извозчик у вымершей Мало-Провальной принял двух седоков — мужчину в черном штатском, очень бледного, и женщину». Они приезжают на Алексеевский спуск, к дому № 13.
Глава 14
На следующий вечер у Турбиных в доме собрались Мышлаевский, Карась, Шервинский - все живы. У постели Алексея консилиум: определили, что у него сыпной тиф.
Офицеры говорят о предательстве главнокомандующего, гетмана и «штабных», о судьбе Ная, о петлюровцах. Снизу послышался странный шум: у соседей как будто были гости — слышался смех Василисы, громкий голос его жены Ванды. «Потом поутихло». Раздавшийся звонок переполошил всех не на шутку. Выяснилось, что пришла запоздавшая телеграмма от матери Лариосика. Затем в квартире появляется насмерть перепуганный Василиса, которого ограбили вооруженные бандиты, обчистившие его тайники. Стоило Василисе сказать, что один из пистолетов бандитов был большой и черный, а другой - маленький, с цепочкой, как Николка сорвался с места и бросился к окну своей комнаты. Раздался звон стекла и крик. Коробки с пистолетами в тайнике не было.
Глава 16
«То не серая туча со змеиным брюхом разливается по городу, то не бурые, мутные реки текут по старым улицам — то сила Петлюры несметная на площадь старой Софии идет на парад». Силы петлюровцев поражают: артиллерия кажется бесконечной, кони — сытые, «крепкие, крутокрупые», всадники бравые. В толпе собравшихся зевак и Николка Турбин. Все ждут появления Петлюры. Неожиданно в Рыльском переулке грохнул залп. Толпа ударилась в панику: народ бежал с площади, давя друг друга.
Глава 17
Все три дня Николка думает о заветной цели. Раздобыв адрес Най-Турса, Николка находит дом, встречается с матерью и сестрой Най-Турса. По лицу и замешательству Николки они понимают, что Най-Турс погиб. Когда прошел первый приступ горя, Николка рассказывает им, что его командир «умер как герой». Он вовремя прогнал юнкеров, а сам прикрывал их пулеметным огнем. Пули попали Най-Турсу в голову и грудь. Николка рассказывал и плакал. Он вместе с сестрой Най-Турса решает найти тело командира. Разыскали его в кладовой казармы, заваленной трупами.
«В ту же ночь в часовне все было сделано так, как Николка хотел, и совесть его была совершенно спокойна, но печальна и строга». «Старуха мать повернула к Николке трясущуюся голову и сказала ему: «Сын мой. Ну, спасибо тебе». И от этого Николка опять заплакал».
Глава 18
«Турбин стал умирать днем двадцать второго декабря». Доктор сказал, что надежды нет, что начинается агония. Хотели уже позвать священника, но не решились. Елена, запершись в комнате, молилась перед иконой Богородицы: «Слишком много горя сразу посылаешь, мать-заступница. Так в один год и кончаешь семью. За что?.. Мать взяла у нас, мужа у меня нет и не будет, это я понимаю... А теперь и старшего отнимаешь. За что? На Тебя одна надежда, Пречистая Дева. На Тебя. Умоли Сына своего, умоли господа Бога, чтоб послал чудо...» Долго, истово молилась Елена: «Все мы в крови повинны, но Ты не карай. Не карай...» Елене привиделось, что лик на иконе ожил, внял ее молитвам. Она упала без чувств от «страха и пьяной радости». В это время произошел кризис болезни Алексея. Он выжил.
Глава 19
Петлюра был в городе сорок семь дней. Шел 1919 год. «Второго февраля по турбинской квартире прошла черная фигура, с обритой головой, прикрытой черной шелковой шапочкой. Это был воскресший Турбин. Он резко изменился. На лице, у уголков рта, по-видимому, навсегда присохли две складки, цвет кожи восковой, глаза запали в тенях и навсегда стали неулыбчивыми и мрачными».
Турбин встречается с Рейсс и в знак благодарности за спасение дарит ей браслет покойной матери. «Вы мне милы... Позвольте мне прийти к вам еще». «Придите...» — отвечала она.
Елена получает из Варшавы письмо от знакомой, которая сообщает, что Тальберг женится на Лидочке Герц, и они вместе уезжают в Париж. Елена дает это письмо Алексею. Тот читает и цедит: «С каким бы удовольствием... я б ему по морде съездил...» Он рвет фотографию Тальберга в клочья. «Елена по-бабьи заревела и уткнулась Турбину в крахмальную грудь».
Глава 20
«Велик был год и страшен по рождестве Христовом 1918, но 1919-й был его страшней». Петлюровцы покидают Город. «А зачем оно было? Никто не скажет. Заплатит ли кто-нибудь за кровь? Нет. Никто». Наступают большевики.
Дом на Алексеевском спуске мирно спал. Спали и обитатели дома: Турбин, Мышлаевский, Карась, Лариосик, Елена и Николка. «Над Днепром с грешной и окровавленной и снежной земли поднимался в черную, мрачную высь полночный крест Владимира. Издали казалось, что поперечная перекладина исчезла - слилась с вертикалью, и от этого крест превратился в угрожающий острый меч. Но он не страшен. Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?»