Роман А. П. Платонова «Чевенгур» создавался в 1926-1929 гг., хотя его историческое содержание ограничивается периодом 1921—1922 гг. Опубликован он впервые был в 1972 г. В России роман увидел свет в 1988 г.***
В начале романа представлен один из провинциальных городов с ветхими избушками. Засуха морила людей голодом и заставляла искать другие места. Захар Павлович остался, так как не мог бросить свои изделия.
Машинист-наставник считал, что паровозы нежнее и беззащитнее людей. Поэтому он долго раздумывал, брать ли ему Захара в депо, когда тот очутился в городе.
Мавра Фетисовна Дванова, у которой было 7 детей, взяла сироту к себе (отец его утонул й озере Мутево, проверяя, какая она, смерть). Сироту Сашу отправили сначала побираться, а потом Проша совсем отправил того из дома, так как Мавра родила двойняшек.
Со временем, усомнившись в драгоценности машин, Захар Павлович берет в жены Дарью Степановну и просит Прошку за рубль привести Сашку. Мальчик стал учеником в депо.
Началась война. Захар был уверен, что смог бы договориться с германцем. Саша поступил на курсы. После революции они пошли искать себе партию. Захар считал, что большевик должен иметь пустое сердце, чтобы туда все поместилось. Саша «верил, что революция — это конец света». Он учился в политехникуме, когда партия его «командировала на фронт гражданской войны — в степной город Новохоперск». Когда он возвращался домой, то ему пришлось пережить трудности: обстрелы, разобранные рельсы. Небольшой отрезок дороги Саша вел паровоз, но он столкнулся со встречным. Погибло 40 человек. По возвращении домой Дванов болел тифом, а потом рассказывал Соне Мандровой о своих снах во время болезни.
Предгубисполком Шумилин догадывался, что где-нибудь уже нечаянно получился социализм. Поэтому Саша отправлен осматривать губернии. Соню с подругами послали наравне с отрядами Красной Армии в качестве учительниц в деревню, где собирались банды из неграмотных людей.
В овраге перед селом Каверино Дванов натыкается на отряд, который поет пееню про Советскую власть. Его ранят в ногу. Предводитель анархистов — Мрачинский. Никитка помог Дванову раздеться, чтобы не снимать одежду с мертвого. Так как Александр читал книгу вождя — «Приключения современного Агасфера», то тот берет его с собой до Лиманного хутора.
В деревне Волошино Соня Мандрова не только выполняла роль учительницы, но и всем помогала. В дверь школы постучали командир полевых большевиков Мрачинский и Дванов. Степан Копенкин, который постоянно делает все во имя Розы Люксембург, спас от смерти Александра. Сторож школы был человеком, которого Степан арестовал за сопротивление ревнароду. Ночью Дванов проснулся в поисках социализма, ушел и сел на первый же поезд.
Когда Копенкин на своей Пролетарской Силе находит Дванова, то едет с ним по деревням.
В одном из сел гражданин Игнатий Мошонков, именовавший себя Федором Достоевским, по совету путешественников должен закончить строительство социализма. При дележе со скотиной остается гот, у кого нет ни корма, ни сноровки за ней ухаживать. Жители также должны бороться с разрухой. Дванову достается рысак Рыжова.
Потом Саша и Степан попадают к лесному надзирателю. И посчитав, что с одной площади больше соберут зерна, нежели пользы скг леса, то выносят вердикт: вырубить лес. Это откроет две дороги в социализм: площадь для постройки городов, свободные земли для крестьян. На заседании правления коммуны «Дружба бедняка» на юге Новоселовского уезда множество дел, в том числе и «усложнение», которое не оставляет людям времени для пахоты. Дванов рисует для них проект памятника революции: «Лежачая восьмерка означает вечность времени, а стоячая двухконечная стрела — бесконечность пространства».
По дороге они наткнулись на «Революционный заповедник товарища Пашинцева имени всемирного коммунизма. Вход друзьям и смерть врагам». Облаченный в броню рыцаря, он уверен, что самый чистый пролетарий к нему сходится тысячами. Дванов предложил; «Ты обменяй деревню на имение: имение мужикам отдай, а в деревне ревзаповедник сделай».
В слободе Черна Калитва было человек 100 «не красных», 20 штук ружей под предводительством Тимофея Плотникова. Кузнец начал прогонять путешественников, так как обижен на Советскую власть за то, что, по его мнению, землю отдали, теперь хлеб до последнего зерна отбирают. Власти в Черновке не было. Мужики решили, что разверстку отменили. Дванов едет в город, оставляя за председателя Копенкина. Приехав в город, Александр подумал, что здесь белые. В городе сытно пировали: ели пышки и мясо. Он зашел к отцу. По дороге на партсобрание Шумилин укоряет его, что он натравил мужиков вырубить Биттермановское лесничество.
Гопнер с Фуфаевым, выходя из зала горсовета, обсуждали электрическое освещение. На повестке дня был один вопрос — новая экономическая политика. Секретарь губкома Молельников «был отчасти доволен: новую экономическую политику он представлял как революцию, пущенную вперед самотеком». В зале на время «припогасло» электричество. Один человек удивлялся названию «новая экономическая политика». По его мнению, это просто уличное обозначение коммунизма. Сам он называется чевенгурцем и поясняет, что есть такой пункт — целый уездный центр. «По-старому он назывался Чевенгур. Ая там был, пока что, председателем ревкома». У них конец истории, так как там она не нужна. Дванов передает через чевенгурца. Чепурного (Японца) записку Копенкину, чтобы тот отдал его рысака любому бедняку, а сам ехал дальше. В записке просит он Степана заглянуть в Чевенгур, посмотреть на социализм и ему сообщить.
Копенкин в Черновском сельсовете говорил с мужиками о социализме. Но однажды он уехал оттуда. По дороге он встречает спящего человека на лошади — Чепурного. Копенкин едет с ним, чтобы посмотреть на «факты» коммунизма и памятник Розе Люксембург. Батюшка Алексей Алексеевич искал в Чевенгуре «кооперацию — спасение людей от бедности и от взаимной душевной лютости». Чепурный посоветовал ему почитать Маркса.
Главное отличие Чевенгура выражено в словах председателя: «У нас в Чевенгуре хорошо — мы мобилизовали солнце на вечную работу, а общество распустили навсегда». Чепурный советовал Прокофию не думать, а формулировать его мысли. Узнав, что Проша имеет фамилию Дванов, Копенкин решает позвать сюда Сашу. Люди здесь не трудились, так как это пережиток жадности. Были лишь субботники, чтобы перетаскивать дома и сады для тесной и дружной жизни.
Чевенгурский пешеход Миша Луй, понесший письмо Дванову, предлагал коммунизм сделать странствием. Сам же решил не возвращаться в Чевенгур, а отправиться в Петроград и там поступить во флот.
Копенкин случайно натыкается на Пашинцева, который теперь скитается, так как его ревзаповедник удален. С Пиюсей они идут осматривать город. Видели могилы буржуев, у которых была еще и расстреляна душа. Прокофий говорит Чепурному, что нужно объявить второе пришествие и очистить город для пролетарской оседлости. В итоге в ночь на четверг буржуи были расстреляны на соборной площади.
Прокофий заключил: раз в книге Карла Маркса нет ничего об остаточных классах, то их быть и не может. Всех оставшихся полубуржуев выселили. Осталось десять человек. Чепурный отправляет Прокофия собирать пролетариат и прочих для проживания в Чевенгуре. Оставшиеся идут мыть полы и выветривать дома от запаха буржуев. Людей, что привел Проша, называли «безотцовщина». Он им произносит речь: «Город Чевенгур вам хотя и дается, но не для хищничества обнищалых, а для пользы всего завоеванного имущества и организации широкого братского семейства ради целости города». После разбирались различные бумаги на собрании. Один «старик-прочий» посоветовал делать собрания ночью, чтобы днем не пропустить живого человека. Решили они также перепланировать и благоустроить Чевенгур.
Пашинцеву в Чевенгуре нравилось, «он здесь жил для накопления сил и сбора отряда, чтобы грянуть впоследствии на свой ревзаповедник и отнять революцию у командированных туда всеобщих организаторов». Питались чевенгурцы «сырыми плодами природы». У одной женщины плакал ребенок, потом он умер. Чепурный силой социализма хотел заставить его пожить еще минуту, чтобы мать могла его таким запомнить. Но у него ничего не получилось.
В город пришли Гопнер и Саша Дванов. Гопнер решил, что жить здесь не имеет смысла, так как нет никакого ремесла рабочему человеку. Яков Титыч советует поехать за женами для народа. Саша прощает Прошу Два-нова за прошлое. Прокофий предлагает Саше организовать семейство, сделать из всего города один двор. Чепурный советует набирать женщин, чтобы чуть отличались от мужчин. Дванов говорил Гопнеру: Дюди не механизм, поэтому их не наладишь, «пока они сами не устроятся». Чепурный начал задумываться об интернационале, чтобы поселить в Чевенгуре угнетенных. Яков Титыч сидит дома один с тараканом и к людям не выходит. Гопнер предлагает вращением мельницы добывать огонь.
На вопрос Копенкина Дванов отвечает, что здесь действительно коммунизм. Все начинают трудиться для других. Г опнер и Дванов чинят крышу старику. Копенкин рисует портрет Розы Люксембург для Дванова. Пашинцев заранее рубит дрова на зиму. Дванов с Пиюсей на реке Чевен-гурке делают дамбу, чтобы вода мимо людей не текла. Гопнеру все же удается водяным насосом добыть огонь. Две цыганки пришли наниматься в жены. Карчуку, оказалось, нужны не женщины, а лишь дружба товарищей. Симон Сербинов недавно возвратился в Москву «с обследования социалистического строительства в далеких открытых равнинах Советской страны». Четыре месяца он помогал тамошним большевикам «стронуть жизнь мужика с ее дворового корня». В трамвае он встретил молодую женщину, за которой немного погодя выскочил из трамвая. Она предложила как-нибудь встретиться. В комитете партии Симон получил командировку в далекую губернию: «исследовать там факт сокращения посевной площади на 20 процентов».
У Сербинова был дневник, куда он заносил свои мысли и проклятия: «Человек — это не смысл, а тело, полное страстных сухожилий, ущелий с кровью, холмов, отверстий, наслаждений и забвения». Он взял на память о Соне простыню, которой утирался после умывания. Она просит его передать привет родному человеку, который встретится ему в том краю. Симон снова приходит к ней. Потом он берет ее на могилу своей матери.
Копенкин пахал на Пролетарской Силе для будущего счастья Дванова. Чевенгурцы решили поддерживать огонь. В город прибыл Сербинов. Он отметил в протоколе, что посевная площадь увеличилась даже на 1%. Потом Симон написал письмо Софье о том, что встретил человека с ее портрета. Дванов придумал обращать солнечный свет в электричество. Чевенгурцы, по их мнению, работают не для пользы, а друг для друга. Симон решил еще остаться в городе, а в губком написал отчет.
Прокофий приехал в фаэтоне с голым игроком на музыке, а позади шли босые бабы, человек 10. На следующий день был смотр, но так как женщин было мало, то выбирали они. Клавдюша дает отчет Проше о деньгах, что выручила за вещи. Сами деньги хранятся у тетки.
Чепурный сделал глиняный памятник Прокофию, теперь будет сооружать его Карчуку. Проша решил заполучить город. Для этого сначала он идет описывать имущество, которое потом ему достанется. На город ночью нападают враги. Многие погибли. Умер и Копенкин. Дванов на Пролетарской Силе уезжает в степь. Он проезжает мимо родной деревни, в которой теперь был достаток. Около озера Мутево конь зацепился за его удочку, забытую здесь в детстве. Саша слез с седла и пошел по той дороге, по которой ушел когда-то отец. Пролетарская Сила вернулась в Чевенгур. Карчук привел попутного человека, Захара Павловича, который пришел за Двановым. Прошка, поплакав, согласился теперь даром привести Сашку.
***
Роман Платонова считают подлинной народной эпопеей. В ней писатель показал «многоукладность» России в переходный период от военного коммунизма к новой экономической политике. Критики предполагают, что «Чевенгур» может означать «могила лаптей». И получается, что это символ исконного русского правдоискательства. Могила — это еще и своеобразный конец истории. Подобные социальные строительства в стране вызывали у писателя основательные опасения за судьбы народа, нового общества и его культуру.