К.Г. Паустовский: «Часть современных Куприну критиков, так называемых “литературных чистоплюев”, обвиняла писателя, особенно в связи с “Молохом”, в том, что он не окончил “литературную консерваторию” и допускает в своих вещах языковые и стилистические небрежности.
Обвинение это объясняется тем, что Куприн стремился сказать всё, что он хотел, “по свежему следу”, не откладывая работу и не вынашивая её годами. Ему было важно заразить людей своим состоянием, своими мыслями, гневом или радостью, своей заветной мечтой, и для этого он не искал особых слов и особых эпитетов.
Куприн любил и превосходно знал русский язык, но никогда не делал из него раз навсегда установленного литературного канона.
Временами его язык приближается к разговорному, к языку устного рассказчика, и в этом отношении он несколько родствен языку Толстого. Вместе с тем Куприн всегда восхищался языком Чехова — “благоуханным, тонким и солнечным”. Эта солнечность языка, его свет, его сила, его свежие краски были присущи и ку-принскому языку.
Куприн с удивительным чувством меры и умением пользовался родственными русскому языками (в частности, украинским) и местными диалектами. Особенно хороши его полесские рассказы, где диалект полещуков придает локальную прелесть всему произведению.
Помимо этого, Куприн хорошо знал жаргоны русского языка... <...> Куприн свободно владел способностью характеристики не только отдельных людей, но и больших прослоек русского общества при помощи их языковых особенностей, при помощи диалога. <...>
По размаху своего таланта, по своему лшвому языку Куприн окончил не только “литературную консерваторию”, но и несколько литературных академий».
О.Н. Михайлов: «Купринский стиль формируется отличным образом от чеховского или, скажем, бунинского (где так много значит метафора, неожиданное уподобление). Он накапливает множество бытовых черточек в той величественной картине повседневности, какая складывается в результате. Наблюдательность Куприна чаще всего чужда щедрой метафоризации. Там, где Бунин напишет: “Чайки, как яичная скорлупа”, “море пахло арбузом” пт.д. Куприн скажет просто: “Среди мусора, яичной скорлупы, арбузных корок и стад белых морских чаек”. В его прозе мы почти не найдём далёких уподоблений, но эта частная безобразность (при безукоризненной точности языка) не мешает созданию итогового образа, в данном случае образа огромного морского порта в “Гамбринусе”».
Просмотров: 15292