Многие, так же как и я, посещали
сей фонтан; но иных уже нет,
другие странствуют далече.
Саади
Гирей находится б своем дворце, вокруг теснится «раболепный двор». Предупреждаются любые его желания, гарем его боготворит. Все вокруг благоухает и дышит любовью, радостью. Ho Гирей в печали. Он прогоняет всех и остается г одиночестве.
Невольницы меж тем поют («Татарская песня»), прославляя Зарему, «звезду любви, красу гарема». Однако грузинская красавица «похвал не слушает» и «поникла юной головою». Гирей разлюбил Зарему с тех пор, как в гарем привезли польскую княжну Марию. Раньше Мария жила в доме своего отца, не зная ни в чем отказа. Мария была красива, играла на арфе, и...
Толпы вельмож и богачей
Руки Марииной искали,
И много юношей по ней
В страданье тайном изнывали.
Ho в тишине души своей
Она любви еще не знала
И независимый досуг
В отцовском замке меж подруг
Одним забавам посвящала.
Однако «тьмы татар на Польшу хлынули рекою», превратив в развалины замок и «мирные дубравы».
Мария печалится и слезы льет, «в неволе тихой увядая», вспоминает родной край, тоскует по утерянному дому. Хан, чтобы ей угодить, смягчает «гарема строгие законы», не тревожит ее, приказав также не беспокоить ее и слугам.
Над Бахчисараем спускается ночь, евнух, страж гарема, прислушивается к ночным звукам. He заметив ничего подозрительного, засыпает.
В это время Зарема проникает в комнату Марии. Ta просыпается, Зарема просит Марию выслушать ее. Она рассказывает о себе, как она «в тени гарема расцветала», как однажды...
Пред хана в смутном ожиданье
Предстали мы. Он светлый взор
Остановил на мне в молчанье,
Позвал меня... и с этих пор
Мы в беспрерывном упоенье
Дышали счастьем; и ни раз
Ни клевета, ни подозренье,
Ни злобной ревности мученье,
Ни скука не смущала нас.
Мария! ты пред ним явилась...
Увы, с тех пор его душа
Преступной думой омрачилась!Зарема добавляет, что она понимает: в том, что Гирей охладел к ней, Зареме, не вина Марии, но она добавляет:
Во всем гареме ты одна
Могла б еще мне быть опасна;
Ho я для страсти рождена,
Ho ты любить, как я, не можешь;
Зачем же хладной красотой
Ты сердце слабое тревожишь?
Оставь Гирея мне: он мой;
На мне горят его лобзанья,
Он клятвы страшные мне дал...Зарема просит Марию отвратить от нее ослепленного Гирея: «Презреньем, просьбою, тоскою, чем хочешь, отврати его...» Зарема говорит, что «между невольницами хана забыла веру прежних дней», но мать ее была той же веры, что и Мария. Она требует Марию поклясться ее памятью, что она «возвратит» Гирея, упоминая после этого, что она «близ Кавказа рождена» и, соответственно, владеет кинжалом. Зарема уходит. Мария остается в испуге и недоумении:
Невинной деве непонятен
Язык мучительных страстей,
Ho голос их ей смутно внятен;
Он странен, он ужасен ей.
Единственное желание Марии — чтобы ее оставили в покое, забыли о ней, предоставили ее уединению.
Проходит время, Мария умирает. Гирей остается безутешен.
С толпой татар в чужой предел
Он злой набег опять направил;
Он снова в бурях боевых
Несется мрачный, кровожадный:
Ho в сердце хана чувств иных
Таится пламень безотрадный.
Он часто в сечах роковых
Подъемлет саблю, и с размаха
Недвижим остается вдруг,
Глядит с безумием вокруг,
Бледнеет, будто полный страха,
И что-то шепчет, и порой
Горючи слезы льет рекой.
Гарем забыт Гиреем. Жены стареют «под стражей хладного скопца». Грузинки также давно нет среди них, так как она...
Гарема стражами немыми
В пучину вод опущена.
В ту ночь, как умерла княжна,
Свершилось и ее страданье.
Какая б ни была вина,
Ужасно было наказанье...
Хан, вернувшись назад (предварительно «опустошив огнем войны Кавказу близкие страны и селы мирные России»), воздвигает мраморный фонтан в память Марии.
Автор говорит о том, что видел этот фонтан, посещая «Бахчисарая в забвенье дремлющий дворец». Все пустынно вокруг, все безлюдно: «Где скрылись ханы? Где гарем? Кругом все тихо, все уныло...» Однако автор не предается элегическим воспоминаниям о прошлых веках, он не думает о бренности бытия, ему видится женский образ:
Марии ль чистая душа
Являлась мне, или Зарема
Носилась, ревностью дыша,
Средь опустелого гарема?..
Автор вспоминает о своей возлюбленной:
Все думы сердца к ней летят,
Об ней в изгнании тоскую...
Заканчивается произведение своего рода гимном этому южному краю:
Поклонник муз, поклонник мира,
Забыв и славу и любовь,
О, скоро вас увижу вновь,
Брега веселые Салгира!
Приду на склон приморских гор
Воспоминаний тайных полный,
И вновь таврические волны
Обрадуют мой жадный взор.
Волшебный край! очей отрада!
Все живо там: холмы, леса,
Янтарь и яхонт винограда,
Долин приютная краса,
И струй и тополей прохлада...
Все чувство путника манит,
Когда, в час утра безмятежный,
В горах, дорогою прибрежной.
Привычный конь его бежит.
И зеленеющая влага
Пред ним и блещет и щумит
Вокруг утесов Аю-дага...