Весеннее, обещающее «кап-кап» — это не скучный дождь, что, бывает, зарядит и на неделю. Это мартовская капель. Она вызывает солнце. Под сосенкой — кап-кап...
Под елочкой — кап-кап...
Снега много, как растает, — поплывет все Замоскворечье, можно будет на плотиках кататься.
Полог с кровати мальчика сняли — идет большая великопостная стирка. На полу лежит золотистый свет окон, а в нем — солнечные зайчики, голубой и красный. Это воздушные шары, что мальчик отпустил на волю — пусть поживут подольше! — дают такой цвет солнечным лучам.
Работники спешат набить погреба льдом. Горячая работа: весна накрыла. Отец маленького рассказчика балуется, словно ребенок: ходит по глыбам льда, сваливает работника в снег и возится там вместе с ним в шуточной борьбе.
К обеду горы льда на дворе нет — все упрятали в погреба. Молодцам поднесли по шкалику, и они хрустят постной закуской: белыми кругами редьки, политой конопляным маслом, и крепкими огурцами.
У сосновых штабелей начинает копиться лужа. Вышедшие на волю утки ждут ее с нетерпением. И хоть мешает эта лужа выезжать со двора, никто ее не трогает — «может так, ко двору прилажена. И глядеть привычно, и уточкам раздолье...»
«И во всем, что ни вижу я, что глядит на меня любовно, слышится мне: так-так. И безмятежно отстукивает сердце: так-так...»