ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
(Роман, 1839—1840; опубл. отдельным изд. без предисл. — 1840; 2-е изд. с предисл. — 1841)
Бэла — черкесская княжна, дочь мирно'го князя и сестра юного Азамата, который похищает ее для русского офицера Печорина. Именем Б., как главной героини, названа первая повесть романа. О Б. рассказывает простодушный Максим Макси-мыч, но его восприятие постоянно корректируется словами Печорина, приводимыми в рассказе. Б. — горянка; в ней сохранились природная простота чувств, непосредственность любви, живое стремление к свободе, внутреннее достоинство. Оскорбленная похищением, она замкнулась, не отвечая на знаки внимания со стороны Печорина. Однако в ней пробуждается любовь, и, как цельная натура, Б. отдается ей со всей силой страсти. Когда же Б. наскучила Печорину и он насытился любовью «дикарки», она, чуждая индивидуализма и собственности, смиряется со своей участью («Я его не принуждаю») и мечтает лишь о свободе, гордо говоря: «Я сама уйду: я не раба его, —- я княжна, княжеская дочь!» Традиционную ситуацию романтической поэмы — «бегство» интеллектуального героя в чуждое ему «простое» общество — Лермонтов переворачивает: нецивилизованная героиня насильно помещается в чуждую ей среду и испытывает на себе воздействие интеллектуального героя. Любовь на короткое время приносит им счастье, но в конце концов завершается гибелью героини. Любовная история построена на противочувствиях: пылкий Печорин — равнодушная Б., скучающий и охладевший Печорин — горячо любящая Б. Тем самым разница культурно-исторических укладов одинаково катастрофична как для интеллектуального героя, оказавшегося в «естественном» обществе, родном для героини, так и для «дикарки», перенесенной в цивилизованное общество, где обитает интеллектуальный герой.
Ситуация осложняется вводом третьего лица — горца Казби-ча, — также испытывающего влечение к героине. Но сила обычая превышает силу любви, и Казбич жестоко мстит за нанесенную ему обиду. Возвращенная на родную почву, Б. приносится в жертву кровавому закону горцев и оскорбленному чувству чести Казбича. Следовательно, и возвращение «домой», в привычный уклад, для Б. столь же трагично, как и жизнь вне его.